Амазония

– Тут, должно быть, их многие мили, – сказал Коуве. Он осмотрел главный корень. Казалось, гигант в белой коре наверху казался карликом по сравнению с собственной подземной частью. – Только представьте себе число видов, заточенных где-то здесь, застывших вне времени!

– Наверное, Ягга веками собирала свои образцы, – пробормотал старший Рэнд над ухом у сына.

– А то и дольше, – вставил Коуве. – Может статься, еще с той поры, когда появились эти горы.

– Значит, в палеозое, – пробормотал Нат. – Только представьте, кого молено встретить в наглей биологической кладовой!

– То есть кто там живет до сих пор, – прибавила Анна.

Коуве передернуло от такой заманчивой и в то же время жуткой мысли. Он махнул Дакии, веля продолжать путь. Смотреть на доисторический корень становилось все невыносимей, да и времени не оставалось. Мир не мог ждать.

Вслед за Дакии они потянулись по каменному желобу, который опоясывал пещеру по горизонтали. Проводник подвел их к другому отверстию – одному из бесчисленных входов в лабиринт галерей и ходов. И хотя пещера осталась позади, в мыслях Коуве был еще там, пытаясь постичь ее тайну. Он немного отстал и скоро оказался рядом с Натом и Карлом, которого с другой стороны поддерживал рейнджер.

– Помнится, в годы занятия антропологией, – начал Коуве, – я часто встречал мифы, связанные с деревьями. О матери-защитнице, хранительнице мира и кладезе мудрости. Вот я и спросил сам себя: мог ли человек столкнуться с ней еще раньше?

– Что вы хотите сказать?

– Это дерево наверняка не единственное в своем роде. В прошлом, вероятно, существовали другие такие же. Может быть, в мифах первые люди попытались донести до нас опыт взаимодействия с этим видом. – Профессор заметил сомнение в глазах Ната и поспешил продолжить: – Взять для примера Древо познания добра и зла из Эдемского сада. Его плоды содержали в себе все познания о мире, но вкусившего их ожидало проклятие. Параллели можете провести сами. А когда я увидел Карла среди корней, это напомнило мне другой библейский сюжет. В тринадцатом веке некоему монаху-постнику было видение о том, как один из Адамовых сыновей, Сиф, смог вернуться в Эдем. Там юноша видел Древо познания – белое дерево, сжимавшее в корнях, как в когтях, тело Каина. Кое-где корни даже впились в его плоть.

Нат нахмурился.

– Как видите, аналогия практически полная, – заключил Коуве.

Несколько ярдов Нат молча мерил шагами коридор, явно переваривая услышанное. Потом наконец произнес:

– Может, так оно и было. Туннель в стволе Ягги – нерукотворный, естественный ход. Ходы эти возникали по мере роста дерева. Получается, предки дерева многократно сталкивались с людьми и эволюционно выработали такую структуру для нужд своих обитателей?

– Да, как муравьиное дерево приспособилось к сосуществованию с муравьями, – поддакнул Коуве.

Тут отец Ната тоже подал голос.

– А как же эволюция бан-али, их генетическое усовершенствование? – сипло осведомился он. – Случалось ли подобное прежде? Могло ли древо сыграть решающую роль в становлении человека? Не потому ли мы помним о нем только из мифов?

Коуве наморщил лоб. Так глубоко он пока не копал. Профессор оглянулся поверх голов на гигантского ягуара, крадущегося позади. Если Ягга сумела повысить интеллект зверя, не могла ли она давным-давно сделать то же с людьми? Возможно ли, чтобы предок такого вот дерева даровал человечеству разум? Брр… Профессор содрогнулся.

Все надолго замолкли.

По пути Коуве мысленно восстанавливал историю долины. Дерево Ягга росло здесь, веками накапливая образцы в своих корневых полостях – заманивало мускусным ароматом, предлагало убежище, а потом ловило и размещало в отдельных нишах-ячейках. И вот в долину пришел человек… Случайно забредшая сюда община яномамо обнаружила чудесное дерево с полым стволом и целительным соком. Попавшие в плен яномамо так же верно, как прочие виды, превратились в прислужников Ягги, позже названных бан-али. С тех пор люди, скорее всего, сами отводили животных к корням для обновления ее генетической базы данных.

Не найди экспедиция эту долину – что ждало бы мир? Новый вид человека, чего опасался Карл после рождения ребенка Джеральда Кларка, или нечто похуже – химеры вроде саранчи и пираний?

Коуве покосился на извивы коридора за спиной и даже обрадовался, когда вспомнил, что всему этому суждено сгореть в пламени.