Талисман Белой Волчицы

— А че искать? — Егор потер подбородок. — Кажись, нашли!

Алексей от неожиданности вытаращил глаза. Что это с урядником? С перепугу совсем разумом тронулся?

Но Егор совершенно спокойно подошел вдруг к двери, ведущей из бани на улицу, и положил руку на косяк справа от Ермашки.

— Давайте топор, хозяйка, — сказал он, не глядя в сторону Екатерины Савельевны, — поддеть маленько надо.

— Погоди. — Михаил повертел рукоятку трости, и на ее конце выскочил длинный стальной клинок. — Это подойдет?

Егор с сомнением посмотрел на клинок, но молча взял трость из рук Кретова и подошел к косяку. Поддел за край доски, крякнул одновременно со скрежетом выдираемых гвоздей. И через пару мгновений перед изумленными зрителями предстало углубление в дверной коробке, в которой что-то лежало, завернутое в холстину. Егор взял в руки сверток, развернул его и молча показал сначала Алексею, потом Михаилу.

— Клейма! — выдохнули те разом и посмотрели друг на друга.

Михаил взял одно из них, поднес к окну, осмотрел его, затем столь же тщательно обследовал второе и третье. Поднял глаза на молча взирающих на него Егора и Алексея, потом перевел взгляд на явно ничего не понимающую вдову.

— Что вы можете по этому поводу сказать, Екатерина Савельевна?

— Не знаю, — прошептала та растерянно, — я эти штуки вижу в первый раз.

— А ведомо вам, что это такое? — добивался Михаил.

— Не ведомо, — едва слышно ответила вдова и разрыдалась в голос. — Не виноват Генрих Иванович, я сердцем чувствую, не виноват. — И бросилась вдруг в ноги Михаилу. — Простите, Михаил Корнеич, если что не так, отслужу, отмолю. — Она схватила его за руки и принялась целовать. — Детей пожалейте, не губите. Отмолю-у-у… — Она вдруг завалилась на бок и принялась биться головой об пол. — Оговорили его, осрамили! За что, люди добрые?

— Ермак, отведи Екатерину Савельевну в дом и накажи горничной, чтобы дала ей брому, — приказал Алексей.

— Постой, — прервал его Михаил. — Я сам провожу Екатерину Савельевну в дом. — И подал руку женщине, чье полное лицо исказила болезненная гримаса, и оно постарело вдруг лет эдак на десять. — Успокойтесь, голубушка, никто Генриха Ивановича ни в чем пока не обвиняет. И даже при наличии этих свидетельств, — кивнул он на клейма, которые внимательно рассматривал урядник, — нет оснований в чем-то подозревать вашего покойного мужа. Даю вам слово, что сам лично прослежу за ходом дознания и выпью с вами шампанского, когда окажется, что это всего лишь чьи-то гнусные проделки.

Михаил и вдова Тригера вышли из бани. Алексей и Ермашка, не сговариваясь, бросились к Егору.

Все три клейма были изготовлены одним и тем же способом. Грубые ручные изделия. Но здесь и не требовалось особого изящества линий — чем грубее, тем достовернее…

— Смотри-ка, разные! — Ермашка протянул руку и взял металлический брусок.

— А ты что хотел? — усмехнулся Егор. — Чтобы они золото одним и тем же клеймом клеймили? Кто ж им тогда поверит, что оно в курганах найдено.

— Но они ж не в одну кассу его сдавали, — не отставал Ермак.

— Разнообразия им хотелось, не понятно, что ли? — зыкнул на него Егор. И, завернув клейма в тряпицу, передал их Алексею. — Протокол надо заполнять, Алексей Дмитрич! — И шлепнул Ермака ладонью по лбу. — Как протокол будешь подписывать, дурья твоя башка, опять крест поставишь или палец к бумаге приложишь?

— Не-а, — разулыбался охотник, — дай карандаш, покажу, как научился свое имя рисовать. Покуда по тайге шастал, палочкой всю землю исковырял, пока не получилось.

— Ну давай показывай! — Егор подал ему химический карандаш и листок из служебной книжки. — Малюй, писарь.

Ермак повозил языком по грифелю, отчего в уголках губ выступила фиолетовая слюна, и старательно вывел «Тимофей Кирб», затем подумал и поставил в конце подписи кружок — почти идеально выписанную окружность.

— И вправду научился! — Егор засмеялся и одобрительно хлопнул приятеля по плечу. Потом с гордостью протянул листок Алексею. — Смотрите, два года бился, пока не научил его подпись свою изображать. Сейчас все по-людски, сразу видно, кто протокол подпишет. Тимофей Кирбижеков.

Теперь не подкопаешься!

Но Алексей смотрел не на кривые, лишь отдаленно смахивающие на кириллицу буквы. Более всего его поразил кружок, который Ермак поставил, видимо, вместо точки. Он мгновенно вспомнил, где еще видел подобные кружки, выведенные гораздо более опытной рукой.