Подменённый

– Ну и что? Что же, теперь из-за этого все дороги перекрыть? Мертв ведь лейтенант Стакки…

На это Андрей ничего отвечать не стал. Однако смутное беспокойство не давало ему покоя до того момента, пока впереди не показался бетонный забор и тяжелые металлические ворота с приваренными к ним ромбами, выкрашенными в зеленый цвет.

Подъехав ближе, можно было увидеть, что на каждом ромбе белой краской намалевана голова с высоким гребнем волос, тянущимся ото лба к затылку, страшно выпученными глазами и невероятно длинным языком, торчащим изо рта и изгибающимся подобно змее. Это была неофициальная эмблема подразделения «Кейзи», придуманная каким-то шутником. Командование части давно уже уяснило, что бороться с появлениями изображений этой уродливой головы на стенах казарм и заборах, опоясывающих часть, – бесполезная трата времени. Не проходило и суток, как на месте замазанной по приказу кого-нибудь из командиров головы появлялась точно такая же новая. Поэтому полковое начальство смотрело на изображения «головы главного кейзи» сквозь пальцы, предпринимая меры по ее уничтожению только в преддверии очередной плановой инспекции из Генерального штаба Пирамиды.

Андрей остановился и посигналил.

Сбоку от ворот, в стене бетонного блока, внутри которого находилось дежурное помещение контрольно-пропускного пункта, приоткрылась металлическая створка небольшого окошка. В проеме, защищенном бронестеклом, показалось вытянутое лицо совсем молодого солдатика. На вид ему можно было дать лет четырнадцать, не больше.

Андрей усмехнулся, взглянув на его большие оттопыренные уши.

– Открывай ворота, боец, – подмигнул он солдатику.

– Документы! – стараясь сохранять уверенный вид, потребовал тот.

Должно быть, солдат совсем недавно прибыл с пополнением из тренировочного лагеря для новобранцев, иначе бы он знал сержанта разведроты Апстрака в лицо.

Не став спорить, Андрей просунул свою воинскую карточку в узкую щель под стеклом.

Дежурный внимательно изучил карточку, после чего пристально посмотрел на лицо сержанта, чтобы сравнить его с тем, что было изображено на фотокарточке.

– Ну как, похож? – сдвинув брови, с серьезным видом спросил его Андрей.

– Проезжайте, сержант.

– Спасибо, – буркнул Андрей, пряча в карман карточку, которую вернул ему дежурный.

Отпустив тормоз, Андрей въехал в ворота, приоткрывшиеся ровно настолько, чтобы пропустить на территорию части мотоцикл.

Сразу за воротами он снова остановился и обвел взглядом открывшееся перед ним пространство.

Территорию части, на которой располагался танковый батальон «Кейзи», Андрей видел впервые, но благодаря памяти Дейва она казалась ему знакомой и едва ли не родной.

Прямо от КПП дорога вела к зданию штаба, за которым находился плац. От ворот было видно развевающееся над плацем знамя – желтое прямоугольное полотнище с пятигранной пирамидой в центре. Дальше, за плацем, находилась столовая. Невысокий забор отделял ее от хоздвора и боксов ремроты. Слева от ворот стояли одноэтажные деревянные бараки казарм.

Обогнув прямоугольный корпус столовой, Андрей выехал на территорию машинного парка.

Он заглянул в один из открытых боксов. Свет четырех ярких ламп с плоскими жестяными абажурами, подвешенных к потолку, ложился на покрытую свежим слоем темно-коричневой краски броню среднего танка «Бран-5», почти не оставляя теней. Трое бойцов в замасленных комбинезонах возились с левой гусеницей танка, пытаясь вставить в нее новый трак.

Андрей резко свистнул. Все трое, вздрогнув от неожиданности, обернулись в его сторону.

– Где Гаттан? – громко спросил Андрей.

– Был в шестом боксе, – махнул рукой один из бойцов.

Поблагодарив механика кивком, Андрей поехал в указанном направлении.

Начальник машинного парка Гаттан, голый по пояс, сидел на краю пандуса шестого бокса. Над его головой, закрывая жерло пушки тяжелого танка «Гейдр-12», висела его форменная куртка с нашивками старшего лейтенанта. Гаттану было уже под пятьдесят, и хотя бы за одну только выслугу лет ему давно уже полагалось капитанское звание. Однако по никому не понятной причине начальник машинного парка все еще носил нашивки старшего лейтенанта.

Самого Гаттана это, судя по всему, нисколько не беспокоило. Проведя всю свою жизнь в армии, он так и не обзавелся семьей. А одному ему было вполне достаточно жалованья старшего лейтенанта и полагающихся в придачу к нему продовольственных купонов. Обычно Гаттан проводил свободное время так же, как и сейчас, – сидя на пороге одного из ремонтных боксов с жестяной кружкой невероятно крепко заваренного гиза в руке и с журналом, в котором имелись фотографии красивых девочек, на коленях. Причем это были отнюдь не порнографические журналы. Их-то как раз Гаттан на дух не переносил. Ему нравились именно красивые женщины, а не детали их физиологии.