Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Все, до чего сумели додуматься участники совещания, так это в улучшенном виде воспроизвести план Хилларда, разработанный для прикрытия конвоя из метрополии. Балфур располагал меньшими силами, но рассчитывал использовать их более рационально. Кроме того, имея в виду печальное положение Хилларда, которому почти наверняка грозил военный суд, он решил идти до конца. Не отступать ни в коем случае. Или уничтожить вражеский рейдер любой ценой, не считаясь с потерями (если будет успех, потери ему как-нибудь простят), или – геройски пасть в бою, как Нельсон.

А что еще остается? Разве что прямо сейчас подать в отставку, сославшись на неожиданно открывшуюся неизлечимую болезнь. Но в те времена европейцы еще не дошли до степеней деградации, позволявших не воспринимать всерьез такие понятия, как «честь» и «позор». Более того, объявлять их несовместимыми с «толерантностью» и «свободой личности». Потребовалось еще три четверти века, чтобы «прогрессивная мысль» возвела трусость, предательство и циничное лицемерие в ранг высших добродетелей. «Уступить шантажу правильнее, чем его решительно пресечь», «У террориста своя правда, поэтому сопротивляющийся автоматически становится еще худшим преступником», «Капитуляция, лучше безоговорочная, – самый надежный способ гарантировать мир», и так далее.

Из всего этого Воронцов, обладающий историческим и военно-политическим опытом минувших и полутора грядущих веков, сделал собственные выводы, подкрепленные перебором вариантов на стратегическом компьютере Берестина, превышающем своими возможностями тот, что сумел обыграть в шахматы вельтмейстера Каспарова.

Он мог бы, разумеется, не затруднять себя интеллектуальными изысками. Чего проще – прямо сейчас ввести «Валгаллу» в залив Тейбл и ракетно-артиллерийским огнем накрыть все британские боевые корабли, базирующиеся на Кейптаун. Включая и отряд адмирала Балфура. Более того, Воронцов, даже не прибегая к установкам СПВ, был в состоянии последовательно уничтожить своим вооружением все существующие флоты мира, если бы у него возникло такое желание. Ракет типа «Гранит» хватило бы. И не терзая свои нервы зрительным контактом.

Как подобная акция отразилась бы на развитии этой параллели, он мог и не задумываться. Не его, в конце концов, дело. Однако известно, что не все, что можно сделать безнаказанно, следует делать. Не вдаваясь в высокие материи, это просто неспортивно.

Если они приняли эстафету у настоящих Игроков, следует руководствоваться изначально установленными правилами.

Воронцов вывел «Валгаллу» из гавани ближе к полуночи. Свежая океанская волна ударила в левую скулу парохода, и он начал плавно раскачиваться с борта на борт, несмотря на свои размеры и водоизмещение. Для Дмитрия это были, как всегда, лучшие минуты в жизни: открытое море, упоительное ощущение власти над судном, толкаемым вперед могучими машинами, полная независимость от оставшихся на берегу проблем и забот.

На этот раз, кроме него и Натальи, на мостике стояли и Ростокин с Аллой, закутанные в штормовые плащи с капюшонами. Идти на «Изумруде» Игорь не счел интересным. Риск предстоящего крейсеру боя его не пугал, но как журналисту поход на «Валгалле» представлялся более продуктивным. Судьба сражения будет определяться здесь, а не там, судьбоносные решения – тоже.

Ну и, что немаловажно, Алле куда приятнее плыть на круизном лайнере, снабженном такими удобствами, какие и в ее родном мире не сразу найдешь. А на парусных яхтах она уже накаталась. Невелика разница – травить в ведро на двухмачтовом «Драконе» или с палубы через леера болтающегося, как щепка, на волнах крейсера. А от грома его пушек (один раз она слышала) едва не лопаются барабанные перепонки.

Здесь же, на «Валгалле» – тихо, качка почти неощутима, общество умной, всегда невозмутимой подруги способно скрасить поход любой продолжительности. Найдется, чем заняться и о чем поболтать. Невзирая на то что разница в возрасте у них с Натальей ровно семьдесят лет, год в год.

И сам Ростокин впервые за долгое время нашел место и поводы, чтобы не слишком демонстративно, но скрываться от ее становящихся моментами невыносимыми капризов. Графиня Варашди, куда денешься! Бачили очи, що купували.

Женщины есть женщины. Самые лучшие моментами невыносимы. А вот вдвоем с Воронцовым, в штурманской рубке и примыкающей к ней походной каюте командира Игорю было очень хорошо. Они вместе обсуждали варианты предстоящей кампании, да и о многих посторонних вещах разговаривали свободно, не озабочиваясь соблюдением достаточно нравственно сложных, хотя и не имеющих силу законов, принципов внутренней жизни «Братства».