Бездна

— Это — первый шаг к уничтожению Джека Киркланда.

15

ПОНПЕИ

6 августа, 6 часов 15 минут

Остров Понпеи, Федеративные Штаты Микронезии

Сидя в просторном салоне частного «лиарджета», Карен смотрела в иллюминатор. Самолет выруливал по бетону аэропорта Понпеи. За пеленой мелкого моросящего дождя поросшие тропической растительностью вершины этого южного острова выглядели размытыми, словно написанными акварелью. Самолет сделал разворот, и взгляду Карен открылась вторая по значению достопримечательность Понпеи — глядящий на залив Колонна базальтовый утес Сахес-Рок, напоминающий человеческое лицо. По аналогии с похожим горным образованием на Гавайях он получил прозвище Алмазная голова Микронезии.

— Как красиво! — восхитилась Миюки, перегнувшись через Карен и тоже глядя в иллюминатор.

События предыдущего дня измотали японку сверх всякой меры, поэтому в течение всего полета она спала и проснулась только тогда, когда самолет пошел на посадку. А Карен, наоборот, не могла уснуть. Как и Джек. Он сидел в другом конце салона, не замечая ничего вокруг себя. На кресле позади него сгорбился, негромко посапывая, Мваху. После посадки на самолет Джек несколько часов отчаянно пытался связаться с кем-нибудь из представителей власти на Кваджалейне, чтобы выяснить судьбу своего судна. Наконец ему сообщили, что к месту нахождения «Фатома» уже выслан вертолет, и остается только ждать известий от пилота. Джек метался по салону, как тигр по клетке, сжимая и разжимая кулаки. Когда известия поступили, они оказались неутешительными. В сообщении пилота говорилось: «На поверхности воды, посередине пятна горящего топлива, отчетливо видны обломки». Точка.

Выслушав это, Джек не произнес ни слова. Подойдя к бару, он налил полстакана виски, залпом выпил, а потом налил еще, и еще… Карен чуть ли не силком усадила его в кресло. Она пыталась разговорить Джека, но он произнес лишь одну фразу: «Я убью эту гадину!» — и надолго замолчал. Карен не оставалось ничего другого, кроме как вернуться на свое место и разглядывать в иллюминатор мир, проплывавший под ними.

Полет был монотонным до того момента, когда они достигли места назначения. Остров Понпеи имел всего тринадцать миль в длину и был окружен защитным кольцом коралловых рифов с лагунами и мангровыми зарослями внутри. Природа этого райского уголка не могла не вызывать восхищение: джунгли, прозрачные ручьи, водопады и крутые утесы.

Рассматривая прямоугольник острова с высоты, Карен надеялась обнаружить его вторую достопримечательность, руины древнего города Нан-Мадол, но сделать это не позволял густой туман, затянувший юго-восточное побережье острова.

Когда самолет стал подруливать к зданию терминала, Миюки снова села в свое кресло. Кивнув в сторону Джека, она спросила:

— Как ты думаешь, он придет в себя?

— Для этого потребуется время, — ответила Карен.

Она знала, в произошедшем Джек винит себя. Об этом говорили морщины, залегшие вокруг рта, и глаза, ставшие вдруг пустыми.

Как только самолет остановился, Миюки расстегнула ремень безопасности.

— Постарайся как-то расшевелить его, — сказала она подруге, — отвлечь от грустных мыслей.

Карен кивнула, хотя и сомневалась в том, что это подействует. Когда человек находится в таком состоянии, разговорами ему не поможешь.

На другом конце салона встрепенулся, очнувшись от сна, Мваху.

— Мы — здесь? — спросил он.

— Здесь, здесь, — ответила Карен, поднимаясь с кресла. Джек по-прежнему не шевелился.

Люк самолета открылся, и салон наполнился светом. Мваху и Миюки направились к выходу, а Карен подошла к Джеку и села рядом. Мягко прикоснувшись к его плечу, она спросила:

— Как вы?

Некоторое время Джек молчал, а когда заговорил, голос его был безжизненно ровным:

— Это моя вина… Опять… Сначала — «Атлантис», теперь — «Фатом».

— Вы тут ни причем. Он будто и не слышал ее.

— Я не должен был уезжать. Если бы я был там, мог бы обезвредить бомбу.

— Или — погибли бы вместе с ними, и этот ваш Спенглер, или как его там, оказался бы победителем. Если все так, как вы говорите, и это именно он заложил бомбу в обломки борта номер один на «Гибралтаре», значит, вы — единственный человек, который знает правду. Если бы вы погибли, вместе с вами погибла бы надежда на то, что он будет разоблачен.