Сибирская амазонка

Цепочку следов они заметили сразу. Она пересекала огород по диагонали. Начиналась в лесу, за плетнем, туда же и возвращалась. Сыщики легко обнаружили то место, где владелец следов перемахнул через забор, а на его жердях оказалось несколько клочков бурой шерсти.

Конечно, все это легко можно было подстроить, начесав шерсти с любого станичного кобеля, но вот сами следы! Близнецы, при всей своей сметливости и ловкости, не смогли бы изобразить их с подобной точностью и достоверностью. Причем на отпечатке следа левой ноги отчетливо просматривался широкий рубец, видимо, шрам, а большой палец каждой ступни находился чуть ниже и под небольшим углом к остальным пальцам. А в остальном отпечатки, оставленные неизвестным существом в огороде атамана, очень сильно смахивали на следы босой человеческой ноги, только по ширине они вмещали две ступни Ивана, причем в сапогах, а по длине превосходили след Алексея в полтора раза.

Присев на корточки, Иван внимательно осмотрел отпечаток ноги: измерил его четвертями, а потом еще специальной ниточкой, разделенной узелками на дюймы.

— Слушай, — он наконец поднял удивленный взгляд на Алексея, — выходит, не врали нам про дикого человека?

Только вряд ли Варька к нам пожаловала. След крупный и явно не бабий! Похоже, муженек ее заявился! Может, новую женку искал?

— Ага, — расхохотался Алексей, — нашел! Ночью, в уборной… С усами и со спущенными штанами! Самый писк!

Женка что надо!

— Тебе бы только зубы скалить, молодой! — обиделся Иван. — Посмотрел бы я на тебя, когда такая морда, — он опять показал, какая морда была у ночного визитера, правда, теперь она достигла размеров банной шайки, — на тебя ночью вылупится. Себя забудешь как звать, а не то, чтоб над старшими…

Он не закончил фразу.

— Эй! — раздался с крыльца зычный голос Шаньшина. — Опять что-то роете?

— Не опять, а снова, — Иван выпрямился. — Иди сюда, Никита, посмотри, кто твои грядки потоптал!

Атаман, как был босиком, в одних исподниках, резво сбежал с крыльца и направился в огород. Присев на корточки рядом с Иваном, он внимательно осмотрел следы, потом перевел изумленный взгляд на сыщиков:

— Неужто мои баглаи постарались?

— Мы тоже поначалу думали, что Сашка с Шуркой разыграть нас решили, — пояснил Алексей. — Но не получается, Никита Матвеевич! Спят твои баглаи на чердаке без задних ног. Мы на всякий случай их одежду и сапоги осмотрели. Не похоже, чтоб они ночью по грядкам бегали. Да и сам посуди, каким образом им удалось подобные следы изобразить? Гляди, большой палец ноги в сторону смотрит, значит, гость, который здесь побывал, довольно далеко ушел от обезьяны, но на человека еще не тянет. Откуда твоим сыновьям знать об этом?

— Ну да, конечно, — согласился атаман, — вам виднее! — Он посмотрел в сторону леса, куда уходила цепочка таинственных следов. — Признаюсь, сам впервые такое вижу.

Выходит, дикие люди и впрямь в тайге живут… — Последнюю фразу он молвил скорее утвердительно, чем вопросительно, но глаза его смотрели растерянно. Похоже, до сегодняшнего утра он и сам не слишком верил в россказни про Варьку и ее дикого кавалера.

— Ты разве не слышал, как он ночью голосил? Все собаки всполошились, — удивился Иван.

— Нет, совсем крепко спал, — поскреб за ухом атаман. — Елена, кажись, что-то слышала. Теперь вспоминаю, что пыталась меня растолкать, про волков бормотала, а я ее выругал, дескать, какие волки летом, и опять заснул. — Он снова склонился к следам, которые пересекала цепочка других, более мелких. — А это кто сиганул, как заяц? Неужто ты, Иван Лександрыч! — Шаньшин хитро прищурился. — На свиданку, что ль, бегал к этому чуду-юду?

— Далась вам эта свиданка! — с досадой отмахнулся Иван. — У меня ваши темные делишки уже в печенках сидят!

Несварение желудка заработал, а вам лишь бы зубы скалить!

— Иван Александрович этого парня, — кивнул Алексей на следы, — как тебя, Никита Матвеевич, видел. Смотри, его следы перекрыли следы дикаря. Значит, после него уже по грядкам промчался.

— Прости, Никита, — повинился Иван, — по темноте, может, что и потоптал…

— Да ладно, чего там! — махнул рукой атаман. — У меня подсвинок, если вырвется, больше натопчет, да еще ям нароет… — Он огляделся по сторонам и спросил:

— Говорите, в тайгу снова ушел? Только зачем приходил? Не тебя ж, Иван Лександрыч, напугать?

— Ты бы лучше курей своих пересчитал или уток. Вдруг ему пожрать захотелось!