Дрянь такая!

Я, конечно, понимала, что это отголосок наших прошлых отношений, отзвук моих прежних обид. Мы оба повзрослели, приобрели житейский опыт, в таком случае, забываются, а порой, и прощаются давние проступки. Он, похоже, обо всем забыл, или мастерски делает вид, что ничего страшного не случилось. Ну, стало еще одной женщиной больше, и неважно, как это произошло… Для него неважно, а для меня это боль на всю жизнь. И даже с Сережей я не сумела забыть то унижение, которое испытала по вине Ворошилова.

— Аня, что-то случилось? — раздалось за моей спиной.

Я оглянулась. Суворов выглядывал из машины. Смотрел он с недоумением, и я поняла, что стою возле ворот и не решаюсь их открыть.

— Сейчас, сейчас, — заторопилась я и нажала на кнопку брелока. Ворота автоматически разъехались в стороны, и я вошла в них. Через минуту «Рено» въехал во двор. А я поняла, что пройти в дом незамеченной уже не получится.

Римма, против моих ожиданий, с ума не сходила. Более того, она находилась в беседке в компании двух мужчин. Они гоняли чаи и весело смеялись. Один из них был Ворошилов, а второй и впрямь подходил под описание былинного богатыря. С густой гривой русых волос, с небольшой ухоженной бородкой и с живыми голубыми глазами, которые словно светились на загорелом лице. И в плечах он косая сажень, и ростом под потолок.

— Анюта! — обрадовалась Римма. — Слава Богу, вернулась! А то хотели тебя разыскивать. — И тут она рассмотрела, во что я вырядилась. Глаза ее округлились. — Что случилось? Во что ты одета?

— Я тебе потом объясню, — сказала я и переключила свое внимание на Суворова. — Выходите, Александр Васильевич, познакомлю вас с честной компанией.

— Может, не стоит? — сказал он тихо. — Я подожду вас в машине.

— Нет, теперь уже не отвертимся, — возразила я. — Мне все равно надо пойти переодеться, а они от вас не отстанут. Так что знакомится лучше в моем присутствии.

— Вы мне не доверяете? — усмехнулся он. — Боитесь, проболтаюсь о ваших похождениях?

— Я этого не думаю, — отрезала я, — о похождениях я так и так расскажу Римме. А этим господам, может, самую малость, чтобы отвязались. А сейчас покиньте машину, я вас прошу.

— Хорошо, — Суворов вышел из машины.

И мы направились к беседке. Ворошилов не сводил глаз с моего спутника. И я подумала, что дворник выглядит ничем не хуже новоявленного американца. И держался он со спокойным достоинством, в отличие от Клима, который явно нервничал. Он не знал, что это за человек, и с какой стати появился в моем доме.

Мы подошли к беседке, и доктор поднялся нам навстречу, Клим же помедлил прежде, чем встать с плетеного кресла. Но руку Суворову умудрился пожать первым, и очень доброжелательно улыбнулся, когда я его представила.

— Рады, рады познакомиться, — глаза его прямо-таки лучились от счастья, когда он пододвинул Александру свободное кресло. И тут же засуетился. — Анечка, радость моя, садись в мое! Я его тебе уступаю.

— Не стоит, — сказала я. — Я — хозяйка, а вы — гости. Поэтому вы сидите, а постою. Тем более, я на минутку. Мне надо переодеться.

Тут вмешалась Римма. Она была оживлена и все время улыбалась.

— Клим, дорогой, — обратилась она к Ворошилову. — У меня на террасе есть точно такое же кресло. Если вас не затруднит, принесите для Анечки.

Клим с готовностью бросился выполнять ее просьбу, но на ходу обернулся и бросил на меня короткий взгляд. И мне от него не поздоровилось. Я не ошиблась, Клим был в ярости. Неужто, вздумал ревновать? Но я ему не давала повода… Впрочем, я посмотрела на него вполне безмятежно. Не хватало, чтобы он почувствовал мое смятение.

Но в это время мое внимание перехватил доктор.

— Владимир, — изрек он густым басом и крепко, но не до боли, сжал мою ладонь. — Очень рад с вами познакомиться.

— Взаимно, — я улыбнулась ему. Доктор мне понравился. Но он явно понравился и Римме. Что было более чем удивительно. Она уже давно махнула на себя рукой, как на женщину. А тут, смотри-ка, и подкрасилась, и волосы уложила, и на этот раз, не дожидаясь меня, что само по себе уже обнадеживает. Да и вся она буквально светилась от счастья. Из чего я сделала вывод, что доктор сообщил ей нечто, отчего она обрела надежду. Но при гостях я спрашивать не хотела, вечером она сама доложит мне обо всем и во всех деталях.

Со стороны Римминого крыльца показался Клим с креслом в руках, и я заспешила.

— Простите меня, но я минут на десять удалюсь. — И посмотрела на Суворова. — Вы не против, если я вас оставлю?