Дверь в лето

Белла Даркин появилась, когда нам с Майлзом надоело печатать письма на «Ундервуде» выпуска 1908 года. Мы зачислили ее письмоводителем, машинисткой и библиотекарем, взяли напрокат электрическую пишущую машинку, накупили ленты и копирки, а я разработал эскизы бланков. Пока наше дело налаживалось, мы с Питом ночевали прямо в мастерской, а Майлз и Рикки ютились в соседней хибарке. Мы объединились, чтобы выжить. Потом Белла получила долю в нашем деле и должность секретаря-казначея. Майлз был президентом и генеральным менеджером Компании, а я – главным инженером и председателем технического совета… с правом на пятьдесят один процент прибыли.

Честно скажу, почему я сохранил контроль над делом. Я не акула, просто мне хотелось остаться хозяином самому себе. Майлз был моим управляющим, и я ему вполне доверял. Но более шестидесяти процентов начального капитала и все сто процентов изобретательства и инженерной смекалки принадлежало мне. Майлз бы не смог построить «Горничную», а я смог. Но я не смог превратить ее в деньги. Я и сам со временем надеялся стать деловым человеком, а пока ограничился тем, что сохранил контрольный пакет акций и предоставил Майлзу полную свободу во всем, что касается бизнеса… как потом выяснилось, слишком уж полную.

«Горничную», модель № 1, раскупали как пиво на стадионе, а я тем временем улучшал конструкцию, совершенствовал узлы и донимал поставщиков. Потом мне пришло в голову выпускать и другие машины, все для той же работы по дому. Вам известно, что домашний труд составляет, по меньшей мере, половину всей работы в мире. Правда, женские журналы все время писали то о «научной организации домашней работы», то о «функциональных кухнях», но это был сплошной детский лепет, а иллюстрации показывали вещи, лишь немного улучшенные со времен Шекспира. Революция, заменившая карету самолетом, почти не затронула домашнего хозяйства.

Я всегда был уверен, что домохозяйки – самая реакционная публика. Фактически они представляют из себя живые механизмы для стряпни, стирки, чистки, мойки и ухода за детьми.

Однажды я подумал, сколько трудов надо положить, чтобы вымыть грязные окна или кафель. Оказалось, что простое электростатическое приспособление отлично очищает любую гладкую силикатную поверхность – оконные стекла, кафель, умывальники, унитазы и прочее. Так родился «Оконный Билли». Просто чудо, что никто не придумал его раньше меня. Я придерживал его, пока не сделал настолько дешевым, что не купить его было бы просто глупостью, учитывая почасовую плату мойщикам окон.

Майлз требовал пустить «Вилли» в производство и продажу, но я придерживал его и по другой причине – он должен был легко ремонтироваться. Генеральный недостаток всех бытовых приборов – и старых и современных – то, что они ломаются именно тогда, когда больше всего нужны. И это не говоря уже о том, что потом приходится платить ремонтнику по пять долларов за каждый час возни с прибором. А на следующей неделе сломается мойка, а следом за ней морозной субботней ночью – обогреватель.

Мне хотелось, чтобы мои приборы работали без перебоев, чтобы хозяйкам не надо было мучиться с ними.

Но все приборы с подвижными частями, даже мои, рано или поздно ломаются, а если у вас их полон дом, то один или два из них наверняка сломаны.

Военные уже давно решили эту проблему. Нельзя же проигрывать битву или всю войну, терять миллионы жизней только потому, что полетела какая-то деталька с палец величиной. Они придумали кучу уловок – контроль надежности, тройные цепи и все такое прочее. В нашем случае годилась только одна из них – принцип блоков.

Сама идея проста до идиотизма: не ремонтировать, а менять. Мне хотелось, чтобы каждую деталь «Вилли» можно было легко заменить. Для этого прилагался комплект запчастей. Одни детали будут выбрасывать, другие – отсылать в ремонт, но сам «Вилли» не простоит ни минуты сверх того времени, которое потребуется на замену детали.

Тут мы впервые поссорились с Майлзом. Если бы я не держал контрольный пакетик, «Вилли» так и остался бы обычным электрическим недоноском, подверженным регулярным поломкам, словно человек – приступам острого аппендицита. Майлз утверждал, что «Вилли» вполне созрел для продажи.

Помирила нас Белла Даркин. Уступив ей, я позволил Майлзу пустить «Вилли» в продажу, хотя он еще был далек от совершенства. Должен признаться – Белла вертела мною, как хотела, а я, дурак, подчинялся ей.