SPA-чистилище

– Какие еще пятьсот рублей?

– Ах, ладно, не хотите признаваться, не признавайтесь.

Молодой человек между тем забормотал на своем подоконнике:

– Одиннадцать – барабанные палочки, двенадцать – дюжина, тринадцать – чертова дюжина, пятнадцать – пятиалтынный…

– Я готов дать вам большую сумму, – сказал полковник. – Гораздо большую. Безвозмездно, то есть даром.

Он вытащил из конверта, даденного ему сегодня Стасом, пятьсот долларов.

В глазах отца на мгновение вспыхнул алчный огонек.

– Однако с одним условием, – продолжил Валерий Петрович. – С одним, но важным. Вот телефон и адрес моей знакомой. – Он положил на стол карточку. – Это очень хорошая женщина. Она руководит благотворительным фондом. Вы позвоните или даже прямо сразу подъедете к ней. Она о вас знает. Она примет участие в вашей дальнейшей судьбе. Там, у нее, можно будет ночевать и питаться…

Отец-бомж скучнел прямо на глазах.

Ходасевич, однако, продолжал:

– Она восстановит вам документы. Потом поможет с жильем. Если надо, с лечением. Пожалуйста, обратитесь к ней. Ваша жизнь должна наладиться. Поверьте: это нужно для Павлика. Ведь ваш сын очень талантлив.

Отец облизал губы.

– А его опять в больницу не положат?

– Без вашего согласия – никогда.

…Валерий Петрович весь остаток недели потратил на поиски хорошего фонда, где могли бы помочь бездомным. Подключил к работе и бывшую жену Юлию Николаевну, и падчерицу Таню. Потом лично ездил к благотворителям, уговаривал принять его протеже. Он даже самому себе не задавал вопрос: зачем ему это надо? Оказалось вот ведь надо зачем-то…

– А нельзя, – осторожно начал старший бомж, – получить ваши деньги просто так, без всякого фонда и этой женщины? Мы бы сами на них устроились.

– Нельзя, – твердо отвечал Ходасевич. – Ни в коем случае. Не буду объяснять почему, но никак нельзя. Вот когда вы придете ко мне с новыми паспортами, в свежей одежде и скажете, что вас поселили и прописали хотя бы в общежитии, – тогда я вам эти деньги дам. А до того – и не мечтайте… Мои телефоны – там же, на карточке. Не потеряйте. И начните возвращение к нормальной жизни прямо завтра с утра. Езжайте, езжайте туда. Поверьте, вас там не обидят. Я сам там был и все проверил.

И напоследок Валерий Петрович приберег бронебойный аргумент.

– Вам же о сыне и о его будущем надо думать. Он же такой талант! А здесь, в этой развалюхе, он у вас долго не протянет…

И тут молодой человек радостно воскликнул от окна:

– Папа, я сложил!..

***

После того как было покончено с предпоследним делом в Листвянке, Ходасевич вышел из бомжатника, обогнул полуразваленный дом и вошел в заброшенный сад. Луна по-прежнему давала много света, но на всякий случай у полковника имелся с собой фонарик.

Вторая береза от бомжацкого дома, западная сторона.

Он наведался сюда во вторник, когда события уже начали лететь вскачь – сразу после того, как навестил в то утро музыканта Ковригина. Сразу после того, как просмотрел на его компьютере запись.

И не только просмотрел. По счастью, у ноутбука имелся CD-резак, и Валерий Петрович изготовил еще одну копию зловещей записи.

Из-под расселины в корнях полковник достал завернутый в полиэтилен CD. Сунул его в карман куртки.

Ни Марат, ни кто другой не знает, что копия осталась у Ходасевича, но он не пустит ее в ход. Зачем ему пускать ее в ход? Он не журналист, не шантажист и не политик. И, наконец, полковник будет опасаться за судьбу своих близких – прежде всего Тани.

И Марат прав: сейчас Ходасевич диск обнародовать не станет. А вот когда все уляжется… Скажем, через полгодика… Или даже к будущему лету… За это время он сумеет выстроить длинную цепочку посредников – так, чтобы совершенно понятно не было, откуда взялась запись… Кто знает: может, эта пленка не от Вержбицкой? Может, тот, кто сподобился снимать расстрел, передал запись не одной Анне – но еще кому-то?..

Так, по длинной цепочке, где никто не будет знать первоисточник, запись уйдет в западную телекомпанию типа Эй-би-си… Вряд ли кто-то – тот же Марат – сможет вычислить, кто изначально был отправителем… А вот когда пленка выйдет в эфир… И в Кремле потребуют – а ведь потребуют! – с того самого бородача, одного из лидеров гордой кавказской республики, ответа…

Что ж, полковнику всю жизнь мешала его извечная тяга к справедливости. А что делать: не изменять же своим принципам на седьмом десятке.

В конце концов, только предав пленку гласности, Валерий Петрович сможет по-настоящему отомстить за журналистку Вержбицкую.