Год Крысы. Путница

— Пожалуй, это один из тех редчайших моментов, когда я предпочел бы быть крысой.

Но хлеб все-таки взял и стал грызть, прихлебывая отвар.

— А у тебя во вьюках ничего съедобного не завалялось? — с надеждой спросил Жар, провожая голодным взглядом каждую падающую на землю крошку.

— Могу предложить второй носок.

— Иди ты!

— Или в городе поедим. Тут недалеко.

Этот вариант Жару понравился больше, а вот у Рыски отчего-то разом пропал аппетит.

Недалеко.

Мы уже в Саврии! — с пугающей ясностью осознала девушка. И город этот будет чужой, и язык — непонятный, и люди — врагами!

Какая уж тут еда, хоть бы саму не съели…

* * *

Пока ехали проселком, Рыска постоянно ловила себя на мысли, будто они по-прежнему в Ринтаре. Те же елки, тот же орешник, те же одуванчики. Если и попадется незнакомое растение, так это оно для Приболотья диковинное, а девушка за дорогу уже всякого насмотрелась. Трава так точно повсюду одинаковая, ежа с мятликом. Разве что вешечных столбов не было, но они и в Ринтаре не на всех дорогах стояли.

Зато город Рыску мигом отрезвил и вогнал в тоску.

Во-первых, он был черным. Понятно, что какой камень под рукой, из такого и строятся, но впечатление он производил самое зловещее. С трудом верилось, что здесь люди живут, а не какие-нибудь чудища, выползающие только по ночам.

Во-вторых, савряне оказались большими любителями длинных острых шпилей, оснастив ими сторожевые башни и все мало-мальски высокие здания, из-за чего город походил на огромного ощетинившегося ежа. Весь его вид говорил: не подходи, худо будет.

— Не тот город Йожыгом назвали, — фыркнул Жар. — Как, кстати, он называется?

— Крокаш.

— Это как?

— Ворон, — перевел Альк. — Точнее, Вран, как в старину говорили.

— Тоже ничего, — признал вор.

— Ой, там стража! — Рыска непроизвольно натянула правый повод, и Милка толкнула боком Смерть.

— И что? — Альк отпихнул чужую корову ногой, пока своя не очутилась в канаве.

— Она на меня смотрит!

— Ну и ты на нее посмотри, — разрешил саврянин.

Рыска, наоборот, потупилась, хотя тсецы глазели на девушку просто от скуки, обмениваясь похабными шуточками. Соплеменника они едва удостоили взглядом, а молец вообще сошел за еще одну корову, бурую и неприметную. Въезд был бесплатным, и стража их даже не окликнула.

За воротами стало попроще, повеселее: черноту разбавили кирпичные и бревенчатые дома с белыми либо ярко-синими наличниками. На улицах, вымощенных обломками все того же черного гранита, было чисто, как в Зайцеграде. По бокам многих крылечек стояли бочки с пахучими плетистыми цветами, спускавшимися до самой земли. Выглядели они очень красиво, но странно. Издалека — эдакие толстые бабы в пестрых платьях вдоль улицы выстроились.

Настоящих людей тоже хватало, хотя беловолосыми оказались далеко не все: попадались и песочные, и русые, и даже совсем черные, смуглявые, как Рыска. Но все равно было в них что-то общее и чуждое: вышивка на одежде, говор, жесты, само течение жизни. Что больше всего поразило девушку — саврянские женщины стриглись короче мужчин, а если и носили косы, то непременно одну, зачастую укладывая ее вокруг головы. Мальчишки с косичками рядом с обкорнанными под горшок девочками смотрелись особенно забавно. В Приболотье такого мигом бы задразнили.

Троицу спешившихся чужаков провожали настороженными, но скорее любопытными, чем неприязненными взглядами. Наверное, из-за Алька, идущего посередине с таким высокомерным видом, будто Рыска с Жаром у него в услужении. А так в общем-то внимания на них обращали не больше, чем в Ринтаре.

Рыска вздохнула и, не подумав, ляпнула:

— Я вам, саврянам, наверное, тоже уродиной кажусь? Альк дернул углом рта на тоже, но довольно равнодушно ответил:

— Да нет. Девка как девка. Забавная.

— Забавная?! — опешила Рыска. Вот уж чего не ожидала! — Это как?

— Ну позабавиться сгодишься, — с ухмылкой пояснил саврянин и, вытянув руку, коварно шлепнул девушку по крепкой попке.

— Жар!!! — позорно сдалась Рыска, перебегая под защиту друга.

Тот прикрыл ее плечом, но отнесся к похабной выходке белокосого снисходительно.

— Да ну, не обращай на него внимания. Видишь же: дразнится. На кой тебе эти савряне? Главное, что ринтарским мужчинам ты очень даже нравишься.

В отличие от подружки вор чувствовал себя куда свободнее и с интересом крутил головой по сторонам, оценивая в первую очередь заборы и дверные замки. Все-таки белокосый в Ринтаре куда более заметная фигура, чем темноволосый в Саврии. Жар был уверен: большинство встречных и не подозревает, что они ринтарцы. У Рыски хватало черт, чтобы сойти за свою по обе стороны реки, а у мольца по большей части замечали только рясу. Впрочем, Жар на всякий случай накинул капюшон, якобы от солнца.