Уши в трубочку

– А может… проще ее убить?

– Зачем?

– Да так, женщин не жалко. По статистике, их все равно больше.

Похоже, ей вовсе не хотелось проникать со мной в этот особняк, который по документам уже принадлежит ей, но по виду живет сам по себе. В определенных случаях, если кто-то куда-то заходит, неважно кто и так же неважно – куда, это обязывает к определенному поведению. А если в особняке одинокая женщина, то другого истолкования быть не может, если там не самые что ни есть общечеловеки.

– Это твой особняк, – напомнил я, – а ты – хозяйка! Не жмись, если тут есть слуга или домоправитель, то уволим к такой маме, чтоб не спал по ночам, урод.

Наконец-то мои пальцы, шарящие по стене, нащупали выключатель. К счастью, он сработал и как включатель, все-таки Англия, щелкнуло, весь холл залило ярким светом. Наши привыкшие к скудному свету глаза жалко заморгали. Торкесса закрылась руками, словно и здесь из пещерного зева навстречу выметнулась стая здоровенных, как кабаны, летучих мышов. Стены помещения отделаны старым мореным дубом, посредине массивный стол и двенадцать стульев, а в дальнем углу широкая и тоже деревянная лестница приглашающе зовет на второй этаж.

– Ты ищи туалет, – предупредил я, – он где-то внизу, а я взгляну, что там наверху.

– Только ничего не сопри, – сказала она мне в спину.

Я уже на верхней площадке остановился, поискал, что сказать, но своих мыслей не отыскалось, что и понятно, я ж современный крутой пацан, а ничего подходящего с anekdot.ru на язык не прыгнуло. Обидевшись, надо подписаться еще на пару рассылок, потащился по ступенькам на второй этаж, пистолет в руке, готовность номер один, сейчас я злой, мне лучше не попадаться, как пьяному братану Вовочки.

На втором этаже широкий холл, несколько красиво обитых дверей. Я потрогал ручку первой, заперто, а ключа у меня, ессно, нет. Дверь же выглядит толстенной, словно ведет в Форт Нокс. Я примерился, ударил ногой, даже без разбега, дверь легко распахнулась, кого-то убив на той стороне. По крайней мере, послышался стон… нет, в самом деле послышался, в комнате пусто, это мои натянутые нервы шуршат и стонут. Прекрасный особняк и прекрасные здесь двери: тонко настроенные на отсутствие / присутствие ключа в моих карманах. Есть ключ – дверь тверже танковой брони, нет – меняет молекулярную структуру стали на картон.

На цыпочках подкрался к двери, осторожно выглянул. Вдали мелькнула слабая полоска света. Если не ошибаюсь, там кабинет. Кабинетом он должен быть уже по той веской причине, что, именно проникая в кабинет, никто не закрывает за собой дверь. И когда неторопливо роется в сверхсекретных документах, просматривая их в ящике стола, в сейфе, то дверь обязательно приоткрыта, а из нее красиво струится луч достаточно яркий, чтобы, значитца, я не щелкал спросонья хлебалом и не прошел мимо.

Ну ладно, я не все, когда проникну я, за собой буду закрывать на все ключи, задвижки и засовы, а то еще и припру шкафом, да чтоб обязательно стул ножкой в дверной ручке, самое простое – самое надежное!

Я осмотрелся в полутьме, напрасно щупал стену в поисках выключателя, не отыскал, догадался:

– Значит, это кухня!

Послышалось кокетливое цоканье каблучков, это торкесса, прошла в дальний конец, дернула за ручку. Из холодильника хлынул свет. Десяток решетчатых полок, лишь на одной сиротливо сгрудилось с полдюжины банок пива.

– Неужели и здесь жил полицейский? – удивился я.

– А что не так? – обиделась торкесса. – Моя бабушка не могла быть полицейским?

– Могла, могла, – поспешно заверил я. – Наверное, в таможенной полиции?

– Почему в таможенной?

Я вспомнил размеры особняка, когда наблюдали с улицы, сказал дипломатично:

– Да там свои особенности… И возможности…

– Какие?

– Ну, таможня – это структура, которая не столько дает добро, сколько отбирает.

Медленно выбрел на веранду, воздух свежий, прохладный, осмотрелся, но что увидишь в такой тьме, кроме темного неба с очень редкими и мелкими звездочками, взгляд упал на длинный ящик, очень уж знакомый по очертаниям. Откинул крышку, ну, конечно же, снайперская винтовка с оптическим прицелом, новейший ракетный гранатомет, два ящика патронов, с десяток пистолетов…

Для пробы вытащил снайперскую винтовку и посмотрел через оптический прицел. Торкесса шумно сопит рядом, толкается и пытается хотя бы залезть мне под рубашку, мол, у нее замерзли руки. Я стойко пресекал, хотя лапки у нее в самом деле заледенели, но, возможно, умеет понижать температуру, женщины – животные хитрые, а пусти за пазуху, ухом не успеешь моргнуть, как уже начнет выяснять, пользовался ли блендомедом и не я ли позировал Фаберже.