Империя Зла

Кто-то хохотнул угодливо, двое парней молчали, а Федя сказал неожиданно:

– Ну и тварь же ты.

Данилюк раскрыл широко глаза:

– Что?

– Тварь ты, – повторил Федя. – Раньше ты был человеком. А теперь... кто? Неужто армия сделала такой падалью?

Данилюк опешил, но словно бы все еще надеясь, что ослышался, что Федя сказал не ему, повторил тупо:

– Это ты мне?

– Тебе, тварь, – сказал Федя, в его звонком голосе слышалась откровенная ненависть. – Тебе, держиморда.

Данилюк поднялся, развел плечи, напряг. Он был почти на голову выше Феди, тяжелее почти на треть, весь в мышцах, а худосочный Федя умрет, но не подтянется на перекладине, червяк, а не мужчина.

Парни молчали, смотрели то на бравого Данилюка, исполненного веры в свою правоту, то на Федю, что тоже встал, смотрел снизу вверх. Лицо его перекосилось в гримасе ненависти.

– Ты дурак, – сказал веско Данилюк. Он ткнул пальцем в грудь Федора, и тот пошатнулся, словно ему в грудь пнули сапогом. Данилюк презрительно скривил губы. – Ты дурак!.. Его взяли в армию из какого-то дикого аула. Я его вывел в люди! Он так бы и остался при своих... суевериях, а я его переломил! Я его, если хошь, в цивилизацию ввел!

– Ты дерьмо, – четко сказал Федор. – Ты сломил человека. Он был человеком, а теперь станет... не знаю. Но теперь он, наверное, сможет воровать, сможет предавать, сможет... не знаю. У него был хребет, а ты ему сломал!

Неожиданно для всех, он размахнулся и ударил Данилюка в лицо. Это было так неожиданно, что даже Дюнилюк с его выучкой крапового берета не успел ни отклониться, ни перехватить руку.

Удар был смачный, звонкий, другой бы полетел вверх тормашками, Федор бил во всю мочь, зная, что второго раза уже не будет. Данилюк тряхнул головой, он даже не покачнулся. Глаза сразу вспыхнули яростью:

– Ах, даже вот как?.. Что ж, получи теперь ты!

Страшный удар бросил Федора на землю. К удивлению всех, он покатился по земле и тут же вскочил, очумелый, сжал кулаки и снова бросился на Данилюка. Тот ударил снова, и только тогда парни поняли, что сержант бьет в треть силы, забавляясь.

Федор снова упал, кровь потекла из разбитого рта. Поднялся уже с трудом, бросился на врага, наткнулся на его кулак, упал, на этот раз кровавая ссадина украсила скулу.

После третьего удара он плюхнулся как жаба, встал на карачки, руки разъехались, он рухнул лицом вниз. Данилюк презрительно усмехнулся, отряхнул ладони, звук был такой, словно бейсбольными битами постучали одна о другую. Но Федор поднялся, пошатнулся, пошел на Данилюка, нагнув голову.

– Ты свое уже получил, – бросил Данилюк победно. – Ляг и глотай кровавые сопли.

Федор подошел ближе, Данилюк ожидал удар, явно намереваясь перехватить руку и продемонстрировать бросок, какие показывал на учениях перед высокими чинами из генштаба и высокими гостями, но Федор неожиданно плюнул ему в лицо. Данилюк отшатнулся, на миг закрыл глаза, и Федор ударил кулаком сержанту в зубы.

Получилось слабо, даже губы не разбил, и Данилюк, заорав от оскорбления, взмахом руки снес Федора с ног так, что того унесло как ветром сухой лист, а когда упал шагах в пяти, то уже не двигался.

Данилюк снова отряхнул руки, на этот раз не так красиво, буркнул раздраженно:

– Интеллигентик...

Парни молчали, только Васек угодливо захохотал:

– Здорово ты его уделал!.. Как бог черепаху!

– Просто слабосильная тварь, – сказал Данилюк. Он кивнул на распростертое тело. – Когда очнется, скажите, чтобы не попадался на дороге. Я обид не забываю, могу и зашибить нечаянно.

Васек захохотал:

– Мы скажем, скажем! Правда, ребята?

Остальные молчали, многие отводили взоры. А Игнат, с которым Данилюк до армии дружил, поднялся и сказал негромко:

– Да, теперь и я вижу, что ты тварь, а не человек.

Парни раздвинулись, глядя на него снизу. Данилюк удивился:

– Ты что?

Игнат сбросил пиджак, вышел к нему:

– Тварь ты, говорю. А Федя – человек!

И ударил Данилюка в лицо. В последний миг широкая ладонь сержанта перехватила узкую кисть Игната, все слышали как хрустнули кости. Игнат побледнел, закусил губу. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза: Игнат с перекошенным от боли лицом, а Данилюк с торжествующей усмешкой.

Внезапно Игнат ударил ногой в голень. Другая рука метнулась к глазам, и сержант отпихнул его, причем с такой силой, что Игнат упал на спину, едва не перевернулся через голову. Все молча наблюдали как он с усилием поднялся, оберегая поврежденные пальцы, шагнул вперед и замахнулся левой рукой.