Святой Грааль

— Кто же знал, что камни здесь такие непрочные...

— Сэр рыцарь, это не камни! Глина. Обожженная глина! Кирпичами зовется!

— Ну, — протянул Томас разочарованно, — еще бы из песочка лепили... Как дети, клянусь девственностью Пречистой Богородицы!

Монахи начали шевелиться, подниматься, смуглые лица оказались белее, чем у норвегов, а узкие глаза распахнулись так, что монахи стали похожими на лесных филинов из московских или гислендских урочищ. Олег звучно похлопал рыцаря по железной спине, выводя из смущенного оцепенения, оба повернули обратно. За это время на веранде сменили стол — поставили пошире, — острый глаз Олега углядел бараний бок с кашей, а также печеных индюков, набитых садовыми яблоками, не считая разную мелочь, с которой решил разобраться немедля.

По дороге вежливо поклонились монахам, что весь день лупили ребрами ладоней по толстому бревну, укрепленному на тяжелых валунах. Сейчас монахи не стучали мозолистыми ладонями, стояли замерев, как хомяки возле норок, вытаращенными глазами смотрели на северных паломников.

Олег покачал головой, на ходу молодецки крякнул, шарахнул ребром ладони по бревну. Страшно затрещало, вверх и в стороны брызнули осколки щепы. Половинки бревна с грохотом обрушились на землю, лишь края остались на огромных камнях. Застывшие столбики монахов исчезли: кто упал, кого снесло щепками, а самые могучие отбежали сами.

Томас смотрел укоризненно, Олег с независимым видом пожал плечами:

— Гнилое... Червяки изгрызли!

— Короеды, — посочувствовал Томас. — Климат жаркий, вот и лютуют. Даже камень источили!

Они посмотрели друг на друга, ухмыльнулись, чувствуя, как начинает спадать страшное напряжение. Обнявшись за плечи, пошли наверх, точнее — их потащила могучая магия запахов приготовленного стола.

Глава 17

Пировали в гордом одиночестве, если не считать бесшумных монахов, что неслышно выдвигались из-за странных бумажных стен, убирали опустевшие блюда и сразу заменяли новыми, полными, от которых пахло еще более колдовски, одуряюще.

Томас распустил пояс до последней дырочки, а Олег резал на ломти молодого кабанчика, когда вдруг из окна на веранду прыгнул широкий в плечах, плотно сбитый монах. Зачем-то перекувыркнулся через голову, взвизгнул страшно, но к этому Томас и Олег уже привыкли, резко взмахнул руками.

Томас и Олег обалдело наблюдали, как он выдернул из-за широкого пояса что-то блестящее, коротко взмахнул рукой, еще раз, третий...

О железную грудь Томаса тоненько звякнуло. Он с удивлением смотрел на застывшего в ожидании монаха, перевел недоумевающий взор на Олега. Тот тоже переводил взгляд то на монаха, то на Томаса, наконец просветлел, кивнув на пол:

— Железка!

Сам он полапал себя по груди, бережно выпутал из густой волчьей шерсти блестящую звездочку. Железка была из толстого сыродутного металла с заточенными острыми краями.

Томас осторожно поддел с пола свою, которая смялась от удара как букашка, задумчиво повертел в булатной ладони, с огорченным видом, кляня низкосортное железо, принялся бережно расправлять края, словно крылышки редкой бабочки.

Олег, глядя на рыцаря, загнул все пять острых концов вовнутрь, чтобы монах не дай бог не порезался, вежливо бросил ему обратно. Монах ошалело смотрел то на гостей, то на свои швыряльные звездочки. Наконец завизжал тонко и жалобно, словно ему защепило лапу или еще что-то дверью, повернулся и с разбега кинулся головой вперед через окно.

Томас проводил взглядом мелькнувшие пятки, с уважением покачал головой. Он бы так прыгнуть не сумел, все-таки два пуда доспехов, да и собственный рост и вес что-то значат, а монахам хорошо — легкие как кошки, хоть с крыши бросай их на каменный двор — перевернутся на все четыре, отряхнутся и снова побегут на крышу, где уже другие коты вопят на луну!

Олег шумно вздохнул:

— В каждой стране, в каждом племени свои ритуалы... Как не воевать бедным людям?

— Язычники, — осудил Томас сурово — Христос для того и придумал одни ритуалы для всех, чтобы не дрались.

— Да, но пока его ритуалы не принял весь мир, держи уши на макушке. А то, неровен час, невзначай такое сотворишь, что и на голову не налезет! А людей забижать нельзя, даже язычников.

Они доели и допили уже в молчании, встревоженные. Солнце стояло высоко, но Олег посмотрел по сторонам, предложил уйти от греха в комнату, которую им отвели для отдыха. Там за запертой дверью можно передохнуть, поспать, дождаться утра... Томас взглянул остро, Олег уловил тщательно скрываемый страх, и у самого словно железной рукой сжало сердце. Утром должны прибыть два бойца, с которыми предстоит сразиться. Сейчас гости отдыхают с монастырской челядью лишь потому, что бойцы в отлучке, но к утру поспеют. Попробовать среди ночи тайком вывести коней и ускакать?