Артания

– Еще гости!.. Какие вы молодцы!

– Мы молодцы, – согласился Аснерд. – У вас свадьба, что ли?

– А что же еще? – удивился черноусый. – Что может быть лучше, чем свадьба? Аснерд подумал, кивнул:

– Ты прав. Это самый лучший праздник. И как жаль, что нельзя задержаться.

Черноусый явно огорчился, даже руками всплеснул и ударил об полы.

– Почему?

– Государево дело, – объяснил Аснерд значительно. – Видишь вон того мальчишку?.. Он добыл ножны меча бога Хорса, а сейчас едет за самим мечом. Откладывать низзя. А так мы были бы рады, поверь…

Придон со смешанным чувством смотрел на счастливую молодую пару. Оба в бедной, но чистой одежде, простая деревенская девушка и простой парень, по одежке – пастух. Оба в венках из луговых цветов. Они светло улыбались артанам, но еще чаще смотрели друг на друга влюбленными глазами.

Черноусый старик поклонился. Глаза его стрельнули в сторону Придона.

– Слава о тебе, герой, летит быстрее твоего коня!.. Благослови этих счастливых. Пусть их счастье утроится, пусть вспоминают, что на их свадебном пути встретился сам доблестный Придон.

Придон вскинул обе руки, сказал сильным, но каким-то застывшим голосом:

– Боги Артании, благословите этих счастливых… как благословляю я. И пусть у них все будет… Пусть у них будет все!.. И пусть будут счастливы…

Голос его задрожал, прервался. Аснерд быстро сказал сильным и очень веселым голосом:

– Счастья вам от всех нас!.. Жених и невеста – это то, что любят все боги. Живите счастливо!

Он тронул коня, Вяземайт и Конст уже повернули коней за Придоном, тот ускорял бег своего Луговика. Аснерд догнал, спросил, что случилось, Придон не ответил. Аснерд переспросил, Придон не ответил снова. Встревоженный Аснерд заглянул в лицо Придона.

По бледным как снег щекам безостановочно бежали крупные блестящие слезы. Массивный подбородок прыгал, невидящие глаза смотрели вдаль, но явно ничего не видели. Распухшие губы, ставшие беспомощно детскими, кривились в мучительной гримасе. Придон изо всех сил старался удержать их твердыми, как и подобает мужчине, тем более – герою, но губы тоже дрожали. Блестящие слезы огибали уголки, повисали по обе стороны подбородка, срывались, как весенние капли с крыши.

– Что случилось? – заорал Аснерд.

Придон неотрывно смотрел вперед, даже вскинул подбородок выше, гордо и надменно, но этот жест был лишь для того, чтобы не выронить новые слезы.

– Да что стряслось?

Губы Придона задрожали сильнее. По лицу пробежала судорога. Слезы хлынули ручьем, из могучей груди вырвался не рык, а жалобный детский плач. Аснерд поспешно подал коня ближе, со звоном ударились стременами. Придон повернулся в седле, Аснерд распахнул огромные лапы. Придон прижался к груди воеводы. Его трясло, как в лихорадке. Он всхлипывал, дергался от попыток удержать позорящий мужчину плач, но слезы бежали и бежали. Рыдания разрывали грудь, а плечи беспомощно прыгали.

Аснерд уже ничего не спрашивал, широкие ладони прижимали его, как ребенка. Толстые грубые пальцы неуклюже гладили по голове, ворошили волосы.

– Ну почему? – вырвалось из самого сердца Придона. – Почему?.. Им бог дал, а мне только показал!.. Их дорога ведет в общий дом, а меня дорога уводит от той, для которой… за которую…

Рыдания задушили несвязные слова, Аснерд снова похлопывал и гладил, успокаивал молча, ибо любые слова будут все не те. Нет таких слов, чтобы утешить… да и что за человек тот, который возьмется утешать в таком, это хуже, чем плюнуть в огонь, чем ударить в спину.

– Ты не понимаешь, – сказал Аснерд тихо. – Душа болит?..

– Горит!

– Значит, есть… У кого не болит, у того… Душа либо болит, либо ее нет…

– Но я не могу больше! – вскрикнул Придон. – У меня все горит… Горит мозг, горит сердце!.. Я не могу смотреть на солнце, оно стоит на месте!.. Птицы не взмахивают крыльями!.. У меня вечность между двумя ударами сердца, и вся вечность – горящие угли в сердце, в груди… Я не могу, Аснерд!

Я умираю, Аснерд…

Аснерд смолчал, гладил и похлопывал по широкой спине, гладил плачущего ребенка, пока тот, обессиленный, не затих. Мокрые дорожки еще блестели на исхудавшем лице. У него едва хватило сил поднять руку. Дрожащие пальцы попытались стереть слезы, но промахнулись. Аснерд придержал коня, Придон поехал вперед, сгорбившийся под невыносимой тяжестью, с обвисшими плечами.

Вяземайт и Конст медленно ехали далеко позади. Вяземайт, уловив кивок Аснерда, послал коня в галоп. Конст отстал всего на полкорпуса.