– Вон там идет высокий воин… в странных таких доспехах… красивых, но странных!.. А рядом с ним три огромных белых волка. Ростом с медведей, но это волки, клянусь!
Вяземайт всматривался еще дольше, чем Аснерд, сказал с неловкостью:
– Да, тебе бы волхвом стать… Такое видение двух миров дано… неспроста. Ты для чего-то рожден, Придон. В сторонке Аснерд захохотал так гулко, что в горах отозвалось эхо:
– Все мы для чего-то рождены!.. Самое меньшее – унавозим землю. Да еще детей наплодим. – Дурак, – ответил Вяземайт беззлобно. – Этих боги не замечают. Но за некоторыми, кому вручили свои бесценные дары, следят И чего-то ждут.
– Чего? – спросил Придон с сильно бьющимся сердцем.
– Свершений, понятно. Только не спрашивай меня каких.
Придон пугливо оглянулся на скалу, в которую вошел огромный воин, а за ним без усилий вдвинулись в камень три белых волка.
– Не проще ли было сказать?
Вяземайт развел руками, совсем как недавно разводил дланями Аснерд.
– А если хотят понять, как ты сам распорядишься бесценным даром?.. Если от этого зависит что-то огромное, важное?
Придон в замешательстве пробормотал:
– Все равно не понимаю. Проще – приказать. Вяземайт покачал головой. Глаза его блеснули и погасли.
– Не все можно приказать, – ответил он. – Не все… приказуемо.
Он ослабил повод, и конь освобожденно понесся, как низколетящая над верхушками трав огромная птица. Придон с огорчением смотрел вслед. Рядом ехал огромный Аснерд, спокойный, неподвижный, Придон спросил почти жалобно:
– Почему он так… непонятно?
Аснерд пожал плечами, лицо не изменилось. Конст, что не проронил ни слова, сказал тихо:
– Это горы, Придон…
– А что, если горы?
– Здесь больше от старого мира, – сказал Конст. – Потоп не залил эти вершины… А когда с неба падали камни, то равнины были охвачены огнем, потом все засыпало горячим пеплом, а здесь стена огня разбилась о горную стену. Так что здесь можно увидеть много странных существ.
Аснерд сказал мечтательно:
– А также можно отыскать немало странных вещиц.
– Каких? – спросил Придон жадно.
Конст сказал с мягким укором:
– Аснерд, как тебе не стыдно?
– Да стыдно, стыдно, – проворчал Аснерд. – Уж и помечтать нельзя!
– Это не мечты, а грезы!
– Да какая разница…
– Э-э-э, поживи с мое, увидишь разницу.
– Это ты поживи с мое, – буркнул Аснерд загадочно, – увидишь разницу.
Конст фыркнул, Придон не понял тонкостей спора, но, похоже, один упирает на продолжительность своей жизни, а другой – на ее наполненность.
Глава 9
Аснерд долго всматривался, лицо немного ожило, брови приподнялись. Он вытянул руку.
– Видите вон ту вершинку?.. Трое всмотрелись, Вяземайт сказал:
– Если ты о той, что как острие меча в небо, то лучше опусти руку. Нам надо прямо.
– О той, – ответил Аснерд довольно. – Здорово, да?
– С твоим ли пузом? – спросил Вяземайт горько. – Туда не то что на конях… туда кот паршивый не взберется!
– Старик же взобрался.
– Старик… Старик – колдун! Мог туда птицей или драконом.
– А мы, – сказал Аснерд, – ножками… Коней придется оставить здесь. Думаю, тебе лучше посторожить коней, чем общаться с магом, что тебя посильнее… Придон спросил непонимающе: – О чем вы? Что там, на вершине? Вяземайт ответил со странной усмешкой: – Я ж говорю… иное существо найдет грязь на вершине горы прямо под солнцем. Ладно, если вам так уж приспичило, то я лучше останусь с конями. Они умные. Все равно ничего не узнаю от человека, что ушел от жизни и теперь предается, видите ли, каким-то сложным размышлениям на вершине высокой горы!
– Я тоже останусь, – сказал Конст неожиданно. Мохнатые брови Аснерда взлетели еще выше.
– А ты чего?
– Я сам долго сидел на вершине, – ответил Конст. – Ну, не на горе… словом, я изголодался по лицам, разговорам, дальним странам. Мне интереснее побыть с Вяземайтом, который многое видел, чем с мудрецом, который последние годы зрит только снежные вершины.
Аснерд грузно слез с коня, бросил, не глядя, поводья Консту. Придон потащился за старым воеводой, пару раз оглянулся, Вяземайт и Конст устраиваются так, будто собирались провести здесь пару суток.
Аснерд подпрыгнул, зацепился за каменный выступ и пошел быстро подниматься по стене, будто превратился в огромного мохнатого паука. Придон стиснул зубы, не опозориться бы, поспешно ринулся следом, от спешки иногда срываясь и зависая над головами Конста и Вяземайта на одних кончиках пальцев.