Артания

Придон слушал, лицо его тоже посерело. Он чувствовал, что съеживается, становится меньше ростом, словно тень могучего Творца, бога более древнего, чем сами боги, выросла перед ним, а Творец уже протянул к нему карающую десницу.

– Я должен… – прошептал он такими же серыми и похолодевшими губами. – Я должен… Нет жизни без Итании!

Вяземайт снова припал к кувшину. Аснерд прокашлялся, сказал тяжелым, как горы, голосом:

– Придон, я хочу тебе сказать… Посмотри на мир! Ты видишь, он существует и без нас с тобой. Если вдруг случится ужасное: ты умрешь, умрет Вяземайт и умрем мы все здесь, то мир этого даже не заметит. Люди будут все так же пахать и сеять, веселиться, рожать, растить детей, пасти скот, танцевать на свадьбах… Но если разбудишь Творца, участь твоя и всех нас решена, как говорит наш волхв, и взвешена. Более того, Творец может уничтожить весь род людской.

Вяземайт сказал невесело:

– Все те всемирные потопы, которые он уже насылал, покажутся всего лишь ласковым предупреждением.

– Шлепком по заднице, – прорычал Аснерд. – Расшалившемуся… Придону тех лет! Люди и раньше раздражали Творца, он уже населял землю заново. Возможно, на этот раз он вообще захочет вернуть землю в хаос, погасить Свет, который зажег перед началом Творения, создать что-то иное. Это все в его власти, Придон!

Слова обрушивались на Придона, словно тяжелые горы. Он вздрагивал, пригибал голову, лоб покрылся испариной, на висках вздулись толстые, как пиявки, темные жилы. В глазах было отчаяние, он прошептал:

– Нет жизни без Итании…

– Есть, – возразил Аснерд уже мягче, – а вот без человечества нет…

– Но как я буду жить?

– Просто, – ответил Аснерд. – Как живет большинство.

А Вяземайт поерзал в кресле, с кривой усмешкой кивнул на Аснерда:

– Вон как он живет. Разве не счастлив? Посмотри на его рожу! А ведь признался, что устрашился сорвать цветок на краю пропасти!

Аснерд смолчал, взгляд был устремлен в пол. Придону показалось, что от фигуры старого воина пахнуло не порицанием, а странным сочувствием.

– Но я не устрашился, – ответил Придон пылко.

– Да. Ты не устрашился. Но это касается твоей жизни. А если всей Артании? Вообще рода людского?

Придон опустил голову. Он весь вздрагивал, неведомые силы сражались в нем, как могучие рати в тесной долине. Тело дергалось, а на лице быстро сменялись ярость, страх, неведомая ранее кротость, вдруг снова звериный оскал, вздутые желваки и воинственно выдвинутая нижняя челюсть, потом окаменевшие мышцы расслаблялись, уходили вглубь, снова покорность и смирение перед неизбежностью.

Именно эта покорность и смирение с неизбежностью завладели душой, когда он вздохнул тяжело и сказал тихо:

– Да, вы правы. Я ничего не могу с собой поделать. Я поеду за мечом Хорса и сделаю все, чтобы его добыть…

Ибо я – человек! Отказаться, отступить, уступить – это наступить на горло своей песне… и перестать быть человеком. Не этого ли возжелал Творец, называемый еще Темным Богом?

ГЛАВА 2

У него было суровое лицо, печать обреченности легла, как густая тень, погасив краски. Аснерд и Вяземайт долго мяли его в объятиях, всматривались, понимая, что видят в последний раз. Молодые герои уже сидели в седлах, молчали, чуяли, что происходит нечто важное.

– Прощай, – сказал наконец Аснерд. – Наша беда в том, что мы, артане, идем до конца.

– Возможно, – добавил Вяземайт невесело, – артане первыми исчезнут с лица земли… Но будут последними, о ком перестанут петь!

Они стегнули коней, за ними быстро повернули и унеслись молодые. Куявы завороженно смотрели вслед, не часто видишь таких героев, даже о встрече с такими вспоминают всю жизнь и рассказывают дома.

Придон оглядел их, сказал резко:

– Все, возвращайтесь!.. Вон там уже кордон со Славией. Дунай поглядел, поколебался, сказал с сомнением:

– Ну, вообще-то, можно. Если думаешь, что мне очень хочется везти тебя в Славию, ошибаешься. Родзяник, Щелепа! Двое воинов выехали вперед, один сказал:

– Да, мы поедем с ним. В самом деле, тут рукой подать. Дунай кивнул Придону.

– Если хочешь, могу даже пожелать тебе удачи. Все равно это не поможет, я кое-что слышал о том, с чем столкнешься. Эти двое поедут с тобой, это распоряжение Тулея. У героя всегда должны быть, ха-ха, помощники!

Придон оглядел обоих воинов, Дунай назвал их Родзяни-ком и Щелепой.

– Эти? Почему они? Вон те, – он указал на воинов сотни, – выглядят куда крепче.