Время действовать

У его локтя мерцал экран компьютера. Я ткнул в него пальцем:

— И еще одно. У тебя не пропала ценная дискета?

Густав Далль не ответил. Он только потряс головой.

Тогда я повернулся и пошел. Зверь тенью двинулся за мной. Открыв дверь, я оглянулся на Густава Далля. Его лицо блестело, губы кривились.

— Тебе бы надо пролезть на биржу с «Сентинел», — сказал я. — Курсы ползут вверх. Триста семьдесят четыре за «вольво».

И, помахав ему, пообещал:

— В следующий раз придет полиция.

Духи аэропортовской дикторши были просто как горный воздух после паров вокруг ее шефа. Я остановился, машинально уставясь на нее. Ее лицо застыло. Я вернулся назад к двери, открыл ее и снова взглянул на Густава Далля. Он сидел в том же положении. Я долго смотрел на него. Потом ухмыльнулся.

— Послушай, я что, не те вопросы задал?

Медленно-медленно на его уста возвратилась улыбка. Улыбочка.

— Ну, конечно. Как раз те вопросы, на которые у меня нет ответа.

Он вроде был не прочь продолжить, но выжидательно молчал. Я тоже, потом с расстановкой покачал головой и собрался закрыть дверь. Как раз в этот момент он негромко спросил:

— Почему об этом ничего не было в газетах?

Я пожал плечами.

— Об убийстве Боммера, — добавил он.

В лифте Зверь набросился на меня:

— Que, amigo, que?

Я встряхнул головой.

— Нельзя, чтобы с ней что-нибудь случилось. Тогда он умрет. Обещаю: тогда он умрет.

Лифт с лязгом полз вниз. Немного спустя я добавил:

— Но я не мог сказать ему об этом. Не сейчас. Пока еще нет.

Зверь уселся за руль. Ему нравился маленький быстрый «пежо», но водил он его как пенсионер, бывший ранее инспектором страховой компании — педантично, строго по правилам, не превышая скорости, никогда не забывая правила правой руки.

— Я не могу рушить законы в стране, которая дала мне политическое прибежище, — обычно заявлял он.

— Нарушать, — обычно поправлял я. И затем добавлял: — Убежище.

Теперь мы ехали молча. Зверь даже не спросил, куда нам надо. Когда он добрался до Стюрплан, то и дело мигая на поворотах, я сказал:

— В Сальтшёбаден.

Потом откинул назад спинку сиденья и прижал ладони к горящим щекам.

Зверь управлялся с маленькой быстрой машиной молча, чуть улыбаясь, пока мы не доехали до Стадсгорден.

Тут он произнес своим обычным тоном:

— Мне не понять твоя стратегия.

Что я мог сделать? Притворился спящим. Но он не унимался:

— Ты спрашиваешь слишком мало. Ты ничего так не узнаешь. Лишь антагонизируешь людей.

Я фыркнул, лежа на спинке.

— Вот все вы такие, черномазые, — сказал я. — Приезжаете сюда, и употребляете массу иностранных слов, и критикуете нас, простых честных шведов. Понятно, почему тайная полиция вас все время в чем-то подозревает.

Он дал мне поизгаляться.

— Мой план таков, — сказал я. — Собрать всех подозреваемых вечером в четверг в представительских покоях «Утренней газеты», подать им гороховый суп и пунш. И потом, когда сервируют десерт, я встану и укажу на убийцу.

Зверь ухмыльнулся:

— Представительские покои «Утренней газеты». Вечная сцена под шведский интеллектуальный подвиг!

Машина вылетела на автостраду.

— Эх, — сказал я, — план у меня простой. Сперва ездить и подзуживать всяких-разных — пусть их будет как можно больше. Рано или поздно убийца узнает о нас и о том, что мы можем ему досадить. Тогда он явится, чтобы убить нас.

Зверь улыбался, ожидая продолжения. Не дождавшись, договорил за меня:

— Тогда время его схватить.

Я кивнул:

— Время действовать.

Иногда бывает, что и везет.

Все могло кончиться как раз тогда, когда мы въехали в Сальтшёбаден. Десятью секундами ранее, пятью секундами ранее, двумя секундами ранее — и всему конец.

Но полицейская машина выехала на дорогу как раз перед нами. Вежливость Зверя за рулем нас выручила. Это была совершенно обычная старая полицейская машина, черная с белыми буквами. Ничего в ней не было особенного, кроме того, что внутри сидели трое, трое вместо двух. Один из них, на заднем сиденье, был в штатском и держал в руках большой пакет от Макдональда.

Полицейская машина, а развозит гамбургеры.

Она неожиданно выскочила на дорогу возле сальтшёбаденского вокзала и ехала перед нами по Рингвэген к набережной. Как раз у стоянки перед больницей она остановилась, мигая указателем поворота.