Князь Владимир

Весть о грядущем крещении достигла и капища. Несс всполошился, явился с двумя волхвами. Владимир ощетинился, разговор предстоял неприятный. Тавр, Борис и Войдан остались в палате, молчали, но сопели сочувствующе, подбадривали князя взглядами.

– Народ не примет чужую веру! – закричал Несс яростно еще с порога.

Владимир сумрачно смотрел на буйствующую перед ним фигуру могучего старца. В палате сразу стало тесно от белых одежд, словно волхвов явилось целое войско. Воздух накалился. Запахло не только потом, но и пролитием крови.

– Почему же, – сказал Владимир размеренно, изо всех сил выказывая в голосе спокойствие и уверенность, – почему она чужая?

– Потому что это вера жидов!

Он старался держать лицо неподвижным, но каждое слово било в лицо как острым камнем. Волхв возвращает ему каждое слово, брошенное им самим совсем недавно.

– Вера не чужая, – возразил Владимир, живот заболел от страшных усилий держать тело неподвижным, как и мышцы лица. – Христос был нашего роду-племени! Когда-то наши пращуры завоевали много земель на Востоке, в том числе и Палестину… Двадцать восемь лет правили теми странами, потом вернулись в наши земли. Но многие остались, за двадцать восемь лет много воды утекло. И не токмо детьми обзавелись, даже внуками! Да и постарели, привыкли. За свое правление понастроили городов, в том числе и Назарет, потому что на заре его закладывали… Там и сейчас еще не все наши сородичи жидовский язык переняли…

Волхв потряс воздетыми к небу руками. Голос его сорвался до исступленного визга.

– Откель ты взял, что Христос не иудей?

– А он сам сказал, – ответил Владимир строго, чувствовал небольшое облегчение, ибо к этому разговору изготовился. – Что есть главное в его вере? «Нет ни эллина, ни иудея!» Это мог сказать только человек, которого иудеи притесняли за его неиудейство. Он добивался равенства, ибо был лишен его!

А Борис, выдвинувшись справа, сказал громко:

– Волхвы знают, что Христос был из Галилеи. А жителей Галилеи никогда не почитали за настоящих иудеев, ибо Галилея была заселена одними скифами…

Владимир властно повел дланью:

– Вы свободны, святые отцы.

Из боковых дверей выдвинулись дружинники. Каждый поперек себя шире, для боя не больно хороши, зато вынесут всякого. Сами в железе, глаза недобро блестят сквозь узкие прорези железных личин. Таких хоть бей, хоть плюй в железные короба, себе дороже. Волхвы попятились, подхватили Несса под руки.

Когда за ними захлопнулась дверь, Владимир вздохнул с облегчением:

– Я боялся, крику будет больше.

– Сплюнь, – предостерег Борис. – Ты просто захватил их врасплох. А сейчас пойдут мутить народ. Но зачем ты так…

– Соврал как пес подзаборный?

– Ну, когда князь говорит неправду, это тоже брехня…

На лице великого князя мелькнула жестокая усмешка.

– Так уж и брехня? А где сказано, что он чистый иудей? А раз не сказано, то каждый волен трактовать, как ему с руки. Зато если он рус… или пращур русов, то это у многих вышибет оружие из рук. А горлопанам заткнет глотки.

Борис покачал головой. В глазах было осуждение.

– Ты чересчур политик. А как же с душой? Какой грех на душу!

– Разве? А я считаю, что эта малая ложь… даже лжишка, ежели поглядеть, спихнет целый горный хребет моих черных как ночь грехов.

Борис все еще качал головой в сомнении:

– Не знаю, не знаю… Если уж сразу начинается со лжи, что будет дальше?

Владимир кивком отпустил его, затем, что-то вспомнив, крикнул вдогонку:

– А крестить будем в день Боромира! Один знаток подсказал. В этот день вода в Днепре прогревается как нельзя лучше.

По Киеву и Киевщине понеслись на быстрых конях бирючи, созывая на великий пир к великому князю, коего сам базилевс признал таким же базилевсом, как и сам. Особые посланники собирали князей окрестных земель, кои платили дань Киеву. Князья являлись со своими воеводами, боярами, знатными мужами, малой дружиной. Улицы Киева заполнились пришлым нарядным народом. Все на дорогих конях, седла и чепраки в золоте, даже конская сбруя блещет серебром, а сами всадники щеголяют оружием, в рукоятях блещут рубины и яхонты.

В Золотой палате были поставлены столы для светлых и светлейших князей и великого князя Владимира, ныне императора, в горницы и покои княжьего терема пригласили на пир князей окрестных земель, на нижнем поверхе пировали лучшие из воевод войска киевского, столы стояли по всему двору, где разместились бояре, воеводы соседних племен, знатные мужи, тиуны, тысячники.