Князь Владимир

Сотни столов были поставлены на площади перед теремом и на окрестных улицах, чтобы могла разместиться дружина и жители Горы: торговцы, купцы, владетельные люди. Еще столы тянулись с Горы по всему Подолу до самой далекой Оболони, везде было вдоволь жареной и печеной дичи, битой птицы, на столы подавали огромных осетров, привезенных издалека, сомов, карасей в сметане, а уж заморское вино подкатывали бочками. В народе говорили со значением, что ради этого дня не только великий князь опустошил все подвалы, но и велел то же сделать всем своим боярам и воеводам.

Тавр, проходя через Золотую палату, цепким взором окинул стены, окна. Поколебался, велел гридням:

– Оружие со стен убрать! Отнести в кладовую, запереть на все засовы.

На вбитых в стену крюках густо висели мечи в дорогих ножнах, секиры, топоры, клевцы, сабли, шестоперы, булавы, а щитов десятка два, и двух похожих не найти: широкие и длинные в рост ратника и малые с тарелку, круглые и яйцеподобные, плоские и выгнутые, с гербами и без, деревянные, с пластинками булата поверх кожи, и богато украшенные восточными умельцами…

Сувор ахнул:

– Как же это? Да как без него? Испокон веков… Святослав под ним пировал, Игорь принимал гостей, Олег собирал совет, Рюрик отдавал приказы, Гостомысл, Кий…

Тавр невесело улыбнулся:

– Хочешь, чтобы твой князь остался без головы? И я не хочу. Пьянка будет очень непростая.

Он ушел, оставив Сувора с раскрытым ртом. В палате веяло грозой. Наконец старый гридень вздохнул и принялся бережно снимать усыпанные драгоценностями мечи. Старый пес зря не гавкнет, а Тавр умеет чуять беду.

Глава 46

Был восхитивший многих неимоверно пышный обряд венчания. Владимир, с детства придумавший себе правило: я могу продавать гнилой товар, но сам не покупаю, с нетерпением дожидался конца церемонии.

Он шел рука об руку с Анной, девушки засыпали их лепестками роз, патриарх с огромной свитой жгли благовония, ревели зычными голосами:

– Исполать тебе, деспот!

– Славься, деспот!

– Многие лета деспоту Руси!

– Дорогу деспоту!

И только кто-то прорычал зло:

– Был князь… стал деспотом!

И хотя в словах не было брани, но по тону было, что был человеком, а стал дерьмом, и Владимир повел бровью, вышколенные гридни бросились в толпу. Раздались крики, свист булата, смачный хруст рассекаемой плоти с костями вместе. Злой голос оборвался на полувсхлипе.

Владимир шел с недвижимым лицом. Что позволено простому мужику, то не позволено князю. И что позволено князю, не позволено императору. Деспот. Отныне он – деспот. В его руках вся мощь церковной власти и мощь всего войска.

Надо будет забрать двуглавого орла у ромеев, когда их империя падет под русскими мечами!

– Что будем делати, братья? – спросил Несс тяжело. Его кустистые брови сдвинулись на переносице, глаза остро оглядели собравшихся волхвов. – Князь предал русскую веру.

Докучай и Коновал, молодые и горячие, разом подались вперед. Докучай сказал торопливо, захлебываясь, словно выплевывал горящие угли изо рта:

– Мы не приемлем! Стоит кликнуть клич, весь русский люд встанет! Оружие есть в каждой хате. Мы убьем всех чужаков, а будет князь их защищать… что ж, найдется на Руси достойный князь и помимо Владимира!

Страшные слова были произнесены вслух. В воздухе веяло грозой еще больше. Несс покачал головой:

– Он привел большое войско. Князья окрестных земель тоже привели немалые дружины.

– Одних киян вдесятеро больше, – сказал Докучай упрямо.

Коновал как в гулкий бубен бухнул:

– Верховный! Ты ж знаешь, что, ежели кияне возьмутся за оружие, войску князя не выстоять! Даже с дружинами соседних земель. Да и не все в его войске так уж станут за чужую веру. За князя – да, но им предстоит не только повергать наших богов в огонь и ставить вместо них кресты, но и убивать тех, кто своими телами будет их закрывать от поругания! А это матери и жены дружинников.

Волхвы одобрительно загудели. Несс сидел в глубокой задумчивости. Легкий ветерок шевелил серебряные волосы.

– Но это реки крови… – прошелестел его слабый голос.

– Впервой ли? – бросил один из старых волхвов. – То хазары, то печенеги, то ромеи…

– А это русы, – возразил Несс. – Самая страшная война, когда брат на брата, сын на отца… Не ручьи – реки крови текут. Да, сумеем одолеть великого князя. Да, уничтожим в страшной войне огромное войско, дружины князей, убьем его самого, истребим его семя… Но после такой войны остаются выжженные поля, где только воронам раздолье… Русь утонет в крови. Мы не успеем нарожать новых людей, а наши опустошенные земли без боя возьмет любой народ, кто захочет.