Чингисхан: Неизвестная Азия

Тут вернулся с охоты какой-то абориген, который стал интересоваться: что это за хорезмийская морда расселась тут, как порядочная? «Ошалел? — ответили ему односельчане. — Это ж великий султан, он сам сказал!» Увы, курд оказался вовсе уж дикий и недоверчивый: он сказал, что таких «султанов» на любом базаре на пятачок пучок, и, недолго думая, проткнул Джелала копьем. На том и кончилась династия хорезмшахов, о которой никто особенно и не сокрушался…

Преследуя рассеявшиеся войска хорезмшаха, татары вошли и в Грузию, но быстро ее покинули после первого же сражения. Они, быть может, и остановились бы там пограбить, однако Грузия лежала в развалинах, только что опустошенная и разграбленная Джелал ад-Дином…

Полководцы Чингисхана Джебе и Субудай, преследуя отступающих хорезмских половцев, вышли в причерноморские степи. Половецкий хан Юрий Кончакович попытался дать им сражение, но татары его разбили и гнали до Днепра.

Тогда половцы бросились за помощью к русским князьям, живописно повествуя, как на них вопреки всяким понятиям, наехали чисто конкретные беспредельщики. Большинство князей не горело желанием тащиться в дикие степи — половцы, знаете ли, в конце концов, не братья родные — но часть Рюриковичей решила показать удаль молодецкую: киевский Мстислав Романович, галицкий Мстислав Удалой, еще один Мстислав, козельский и черниговский, смоленский Владимир, курский Олег и еще несколько.

Судя по всему, они искренне представляли нового противника какой-то кочевой бандой, которую нетрудно будет разогнать, а потом, как у князей принято, от души пограбить.

Получилось совершенно наоборот…

Сначала повторилась почти та же самая история с Джучи и Мухаммедом. Татары прислали к князьям послов, и те резонно, в общем, заявили, что воюют не с русскими, а с половцами, против русских же ничего не имеют и потому предлагают кончить дело миром.

Князья послов убили. По некоторым источникам, не просто убили, а умучили…

Не стоит усматривать в этом типично русскую специфику. Это был обычный пример свойственной всей Европе «рыцарственности», согласно которой короли и князья, бояре и герцоги были полными хозяевами своего честного слова: хотели — давали, хотели — брали обратно. Обещали под честное слово не трогать сдавшихся городов — а потом выжигали их начисто. Обещали сохранить жизнь сдавшимся пленникам — и вырезали поголовно, да еще и животы вспарывали, разыскивая в желудках проглоченные драгоценности (как поступил король Ричард Львиное Сердце с тремя тысячами сарацин). Степь жила по своим законам, а рыцарская Европа — по своим…

Интересно, что татары прислали послов и во второй раз — с теми же предложениями. Этим повезло, убивать их не стали, но всякие предложения о мире отвергли. И стали переправляться на левый берег Днепра.

Поначалу Мстислав Удалой, оправдывая свое прозвище, одержал первую победу: разбил татарский сторожевой полк и захватил немало скота. Глядя на добычу, остальные князья воодушевились: вроде бы неплохо получается…

И девять дней преследовали отступающих татар, пока не достигли совершенно никому тогда не известной речушки по имени Калка…

Единого командования у русской рати не имелось. Вдобавок Мстислав Удалой уже в походе ухитрился прежестоко поссориться со своим киевским тезкой (и двоюродным братом). Так что отряды двигались каждый отдельно — а о том, чтобы обсудить единый план сражения, и речи не было.

И начался бардак… Мстислав Удалой, никого из союзников не предупредив — а то еще добычей заставят делиться! — переправился через Калку и вместе с половцами пошел на татар.

Поблизости от него вел самостоятельную баталию Олег Курский.

Мстислав Киевский наблюдал за происходящим с безопасного расстояния, по рассказам уцелевших, приговаривая что-то вроде: пусть копошатся, неумехи, я человек умный, подожду немного, а потом этих поганых татар в одиночку разобью…

Получилось все с точностью до наоборот. Татары ударили на половцев, те, пустившись бежать, врезались в галицкие ряды и совершенно их смешали, так что воинство кинулось врассыпную. Мстислав вновь показал свою удаль: он первым примчался к днепровской переправе, посадил своих людей в несколько лодок, а остальные приказал сжечь и изрубить, нимало не беспокоясь, на чем будут переправляться оставшиеся в степи русские дружины и что с ними будет вообще. Позднейшие историки оправдывали его тем, что он якобы «лишил татар возможности переправиться», но это совершеннейший вздор — идущие за ним в погоню татары тут же переправились без всяких лодок и продолжали преследование… Мстислав, правда, все же ускользнул.