Что бы ни говорили о деятельности антикваров, они — прежде всего, люди....
В этом романе читателей поджидает много неожиданностей. История двух...
– Да кто – «он»? – вскричал Арсений.
– Говорю тебе: не знаю я, – покачала головой Милка. – Понятия не имею. Да не все ли тебе равно?
– Как это «все равно»! Если б я знал – мы бы встретились с ним… Потолковали… Может, мы денег ему бы заплатили… Или еще как, – Арсений демонстративно медленно сжал кулак, – поговорили бы.
– Знаешь, по-моему, он, этот «кто-то», – очень важный человек. С помощью денег или тем более мордобоя с ним не договоришься.
– А ты откуда знаешь?
– Есть у меня такое подозрение, – пожала плечами Милка.
– Откуда оно у тебя, это подозрение?
– По разговорам мужа… Я же слышу, о чем он говорит по телефону… И с дружками на кухне…
– А ты… Ты не можешь у него прямо спросить? Кто нас, как ты говоришь, заказал?
– Спросить?! – расхохоталась Милка. – У него?… Да ты что! Он ни за что не скажет.
– Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Сеня, почему-то потихоньку начиная злиться.
– Н-ну… Чтобы ты был ко всему готовым. Чтобы обеспечил себе – на всякий случай – запасной аэродром.
– То есть ты мне предлагаешь сложить ручки и тихо ждать, пока нас из бизнеса вынесут? – Взгляд Арсения стал жестким. – И найти себе место дворника?
– Плетью обуха не перешибешь! – дернула плечом Милка. – Ох, что-то ты совсем за дамой не ухаживаешь… – Она выразительно приподняла пустую рюмку.
Арсению ничего не оставалось делать, как подлить Милке коньяку и промямлить тост «за дружбу».
– А ты… Ты, Мила, можешь узнать: кто нас «заказал»? – спросил Арсений после того, как они выпили.
Милка расхохоталась:
– Ты что это – Штирлицем меня хочешь сделать? Матой Хари?
– А почему бы тебе и в самом деле не узнать? Сложно, что ли?
– Н-ну… – Милка со значением посмотрела ему в глаза. – Ради тебя… Для тебя, Сенечка, я готова на все.
Арсений усмехнулся в ответ на ее призывный взгляд.
– Если нет любви, то все позволено, – вдруг задумчиво проговорил он.
– Ты о чем это? – не поняла Милка.
– Так… Ни о чем… Думаю о своем… Достоевского перефразирую…
Милка, кажется, что-то поняла в ходе его мыслей и сказала:
– Значит, ты все равно любишь свою Настю… А меня – совсем нет…
– Люблю и тебя, – усмехнулся Арсений. – Но странною любовью.
Он тяжело, внимательно посмотрел ей в глаза и произнес:
– Поедем. Поедем к тебе.
– О-о-хо-хо, – кокетливо расхохоталась она.
– Прямо сейчас.
– Миленький, дорогой, любимый, хорошенький… Сегодня я не могу.
– Чего это вдруг?
Она не ответила. Глянула на свои золотые часики.
– И вообще: мне пора идти.
– Куда это?
– Меня ждут.
– Мы же не допили. И не доели.
Милка встала.
– А ты проводи меня – до выхода, – сказала она. – И возвращайся. Снимешь здесь кого-нибудь. Ты же у нас богатенький. Любая согласится.
– Нет уж!
– Ну, дело твое… В общем, спасибо за угощение. – Она опять погладила его по щеке и на секунду приникла к нему своим роскошным телом. – Приятно было повидаться с тобой.
Сеня тоже встал и бросил на стол две зеленые пятидесятирублевые бумажки. Жалко было оставлять столько еды: голодноватое детство и юность давали о себе знать. Однако он пошел следом за Милкой. Его слегка покачивало. Все-таки он изрядно выпил сегодня.
Когда они вышли на крыльцо ресторана, Милка вдруг кому-то помахала. Сеня посмотрел, кому. И заметил, что Милке ответили: изнутри изрядно грязной «шестерки», припаркованной на противоположной стороне улицы 25-то Октября, у магазина ювелирных изделий, ей сделал в ответ ручкой какой-то молодой человек.
Милка опять приникла к Сене, поцеловала его в щеку. Прошептала:
– Я… Я все узнаю для тебя, что ты просил. Я все для тебя сделаю. И мы еще встретимся. Ладно?
– А это кто там – муж тебя встречает? – тупо спросил Арсений, дернув плечом в сторону «шестерки».
– Ну зачем сразу муж? – расхохоталась она. – У меня ведь и любовник есть. – И, не дожидаясь его реакции, она побежала к «Жигулям».
Села внутрь, обняла водителя, поцеловала.
«Шестерка» сорвалась с места и рванула в сторону площади Дзержинского.
Арсений тупо стоял на крыльце ресторана. Он чувствовал себя одиноким, брошенным, всеми обманутым: Милкой, Настей, судьбой…
– Вот суки! – вырвалось у Сени.
Проходившая мимо молодая приличная дама в дубленочке бросила на него удивленно-оскорбленный взгляд.
Ужин у Насти удался.
Теперь, когда она могла позволить себе покупать продукты с рынка, кормежка у нее почти всегда удавалась. Прямо скажем, парную вырезку испортить куда сложней, чем жилистый магазинный оковалок.