Ее спутник по-прежнему безмолвно вышагивал рядом. Они возвращались к машине.
– И теперь, – развивала свою догадку Настя, – ты зачем-то вернулся в Москву. А ваши люди из МВД или из МИДа сообщили твоей службе, что кто-то попытался тебя сдать.
Теперь она смотрела на Эжена другими глазами. Согласитесь, одно дело, когда он – предатель, инсценировавший собственную смерть, и вор, утащивший у чехословацкой компартии пять миллионов долларов. И совсем другое – если он в течение двадцати последних лет выполнял особое задание родины.
– Ты скажи, – Настя прикоснулась к локтю Сологуба и заглянула ему в глаза, – ты только кивни. Я права? Я правильно все понимаю?
– В общих чертах да, – тихо, одними губами, проговорил Эжен.
– Но при чем здесь Арсений?! – воскликнула она.
– Ах, думайте что хотите, дорогая Анастасия Эдуардовна! – вдруг перешел на дурашливый тон Эжен. – А теперь мне пора. Я завезу тебя домой, а у меня еще дела.
Он заботливо открыл перед ней дверцу «Мерседеса», подсадил. Плюхнулся на водительское кресло, завел мотор, включил на полную мощность печку. Блаженное тепло разлилось по салону.
– Куда ты собираешься ехать? – поинтересовалась она.
– Надо кое с кем поговорить.
– С Арсением? – осенило Настю.
– Да, для начала с ним.
– Не стоит! – воскликнула Капитонова. – Знаю я ваши с ним разговоры! На кулаках.
– Прекрати, девочка моя. Мы оба цивилизованные люди.
– Нет!
– Боишься, что твой благоверный на вручение «Оскара» с фингалом поедет? Говорю тебе еще раз: мы просто побеседуем.
– Ох нет! Если тебе это так важно, если действительно надо с ним поговорить – ну давай… Давай поедем вместе.
– Вместе? Хм, вместе. – Сологуб задумался. – Что ж! Как говорил Малюта Скуратов, попытка не пытка.
– Перестань!..
– Да шучу я, шучу, – бросил Эжен, выруливая от тротуара.
Глава 5
Умирать со стыда иль долго предаваться унынию было не в характере Арсения. Напротив, когда он пропускал удар, всегда стремился дать сдачи. Тому его детский южнороссийский двор выучил. И тюрьма с лагерем. И долгая, тридцатилетняя почти (с перерывом на отсидку) житуха в столице. Ведь Москва, как известно, бьет с мыска.
Но как отвечать на удар судьбы, если в нем повинен ты сам? Когда тебя по морде съездила собственная глупость? Когда пощечину залепила твоя же неразборчивость, сластолюбие? Кого бить? Не себя же самого!
Единственный выход Арсений нашел: забыться в работе. Сделать что-то. Сотворить нечто, что послужит или поможет людям, доставит им радость. И тем искупит свой грех – как ни беги этого, может слишком сильного, слова.
Челышев выключил звонок у обоих телефонов и сел к ноутбуку. Его «Лавка забытых вещей» хороша была тем, что могла стать бесконечной. Сколько объектов ни опиши, всегда найдется новый, совершенно вышедший из употребления. Постепенно забываемый. Вызывающий ностальгические чувства.
Вот, к примеру, лампа. Не та, что настольная. Не дневного света и не накаливания. (И та, и другая еще живы – однако им, похоже, скоро тоже конец придет – светодиоды заменят.) Нет, имеется в виду лампа электронная. Ведь сын его Николай даже, пожалуй, и не вспомнит сей предмет. А некогда (двадцати лет не прошло!) без них ни радиоприемник не работал, ни телевизор, ни электронно-вычислительная машина. И калькуляторы тогда, представьте себе, работали на лампах. Стояли эдакие бандуры в учреждениях на столах – каждая размером с нынешний ноутбук. Они и грелись к тому же. А в их электронных глазах (тоже ламповых) циферки высвечивались.
Ведь Арсений, провинциал безнадежный, впервые карманный калькулятор увидел в зрелом, можно сказать, возрасте: одиннадцати лет. Одному дворовому мальчишке папаня-моряк из Японии привез. О, как тот заморский прибор тогда воспринимался! Мы из рук друг у друга его вырывали!
Как мы, пацаны, тогда говорили, выказывая восторг? «Круто!»? Нет, так выражаться стали уже намного позже, когда видеобум начался. Нет, тридцать лет назад мальчишки восклицали: «Клево!» И еще: «Хиппово!» И кажется: «Сила!» Да, плоский, с ладонь, арифмометр – и впрямь сила. Можно незаметно принести с собой в школу и все задачки решать!
А раз калькуляторы появились – постепенно сошли на нет таблицы Брадиса. И логарифмические линейки. Каждому, ха-ха, гаджету можно по отдельной главе в книге посвятить.
Но сконцентрируемся на лампах.