– Это Барри Уайта ты врубил, да? – спросил я.
– Патрик... – сквозь зубы прорычал он.
– Да, точно, – сказал я. – Это «Мне мало всей твоей любви» у тебя из динамиков рвется, Рич.
– Отойди от двери, слышишь? – приказал Ричи.
– Не пересласти, Рич, – отозвалась Энджи, – если хочешь, чтобы мы еще когда-нибудь зашли.
– Открой дверь, Ричард, – сказала Шерилинн, жена Рича.
– Привет, Шерри! – Энджи помахала ей в дверную щель.
– Ричард, – проговорил я.
– Разрази меня гром!
– Не думаю, что это уместно, Рич.
Бросив взгляд вниз, он понял, что халат его распахнут. Он запахнул халат и ткнул меня в бок по почкам, когда я проходил в дверь.
– Сволочь, – шепнул я, поморщившись.
Энджи и Шерилинн обнимались возле кухонной плиты.
– Прости, – сказала Энджи.
– Да ладно уж, – махнула рукой Шерилинн. – Привет, Патрик! Как дела?
– Не любезничай с ним, Шерри, – сказал Ричард.
– Дела отлично... Ты прекрасно выглядишь.
Одетая в красное кимоно, она сделала мне неловкий реверанс, и, как всегда, я почувствовал себя немного ошарашенным и смутился, покраснев, как школьник. Претендующий на звание лучшего газетного журналиста в городе, Ричи Колган был коренаст, с лицом, словно омраченным вечной вечерней тенью, угольно-черная кожа его носила следы слишком многих бессонных ночей, неумеренного потребления кофе и пребывания в кондиционированном помещении. Но Шерилинн – с ее смуглой кожей, светло-серыми глазами, точеными стройными, изящно вылепленными руками и ногами, с ее речью нараспев, навевающей воспоминания о золотистых ямайских закатах, которыми она любовалась каждый день в течение первых десяти лет своей жизни, – была одной из красивейших женщин, виденных мною в жизни.
Она поцеловала меня в щеку, и я ощутил благоухание сирени, шедшее от ее кожи.
– Только, – сказала она, – давай побыстрее.
– Вот те на! – воскликнул я. – А я как раз голоден. У вас найдется что-нибудь в холодильнике, а, ребята?
Когда я потянулся к холодильнику, Ричи обрушился на меня, как снегоочиститель, и, схватив в охапку, понес в столовую.
– Ну что? – спросил я.
– Только посмей сказать, что это важное дело. – Его рука зависла в дюйме от моего лица. – Только посмей, Патрик!
– Ну...
Я рассказал ему о последнем вечере, об «Утешении в скорби», о Мэнни и парнях из одного с ним стручка, о встрече с офицером Ларжантом и набеге на офис «Утешения», который предприняла Энджи.
– И, говоришь, видел там «вестников»? – спросил Рич.
– Ага. Человек шесть по меньшей мере.
– Гм...
– Рич? – вопросил я.
– Давай дискеты.
– Что?
– Ты же поэтому и пришел, правда?
– Я...
– Ты не владеешь компьютером, Энджи – тоже.
– Прости. Что, это большой минус, да?
Он протянул руку:
– Дискеты!
– Если б ты мог просто...
– Да, да, да! – Он выхватил у меня из рук дискеты и секунду в задумчивости похлопывал ими по колену. – Стало быть, я делаю тебе новое одолжение?
– Выходит, что так, – сказал я.
Перенеся тяжесть с ноги на ногу, я возвел взгляд к потолку.
– О, прошу тебя, Патрик, кончай эту бодягу, играть в кошки-мышки можешь с кем-нибудь еще. – Он похлопал меня по груди дискетами. – Я тебе помогу, но я хочу их заполучить.
– В каком смысле?
Покачав головой, он улыбнулся:
– А теперь ты думаешь, что в кошки-мышки играю я, не правда ли?
– Нет, Рич, я только...
– Лишь из-за того, что мы вместе учились в колледже и все такое, ты думаешь, что я сейчас скажу: «Патрик попал в западню. Я сделаю все, что в моих силах».
– Рич, я...
Подойдя ко мне вплотную, он прошипел:
– Ты знаешь, когда я в последний раз занимался сексом с женой без оглядки на часы, знаешь?
Я слегка отпрянул от него:
– Нет...
– Вот и я не знаю, – громко сказал он. Зажмурившись, он поправил пояс халата. – И я не знаю, – опять прошипел он.
– Ну, значит, я ухожу, – сказал я.
Он преградил мне путь.
– Не раньше, чем мы поставим все точки над "i".
– Ладно.
– Если на дискетах я обнаружу что-то, чем смогу воспользоваться, я этим воспользуюсь.
– Правильно, – сказал я. – Как всегда. Как только...
– Нет, – прервал он меня. – Без всяких «как только». У меня эти «как только» уже вот где сидят! Как только ты мне это позволишь? Нет. Как только я смогу это сделать, Патрик. Таково будет новое правило. Если я здесь что-нибудь обнаружу, я этим воспользуюсь, как только смогу. Идет?