Святыня

Энджи вошла ко мне через дверь, соединявшую наши номера, и мы прошли на балкон, задвинув за собой стеклянную дверь.

Она переоделась, сменив строгий темный костюм на голубые джинсы и белый сетчатый топ на бретельках, и я старался помешать глазам и мыслям все время возвращаться к тому, как облегает сетчатый топ ее грудь и плечи, чтобы сосредоточиться и суметь обсудить с ней, чем нам предстоит здесь заняться.

– Как скоро бы ты хотела отделаться от Недотепы? – спросил я.

– Чем скорее, тем лучше. – Она перегнулась через перила и затянулась сигаретой.

– Номер вызывает у меня подозрения, – сказал я.

Она покачала головой:

– Как и машина напрокат.

Солнце заливало светом ее черные волосы, зажигая в них рыжинки – темно-рыжие огоньки. Этих рыжинок я давно не замечал, с лета, когда их накрыла сгустившаяся тьма. От жары щеки ее раскраснелись.

Может быть, место это не так уж и плохо.

– Почему вдруг Тревор так взял нас в оборот?

– Ты имеешь в виду Недотепу?

– И Кушинга тоже. – Я махнул рукой в сторону двери за нами. – И все это дерьмо.

Она пожала плечами:

– Бесится из-за Дезире.

– Возможно.

Она повернулась и оперлась о перила спиной, стоя на фоне залива и задрав лицо к солнцу.

– А потом, ты ведь знаешь, как это бывает у этих богатых мужиков.

– Нет, – сказал я, – не знаю.

– Ну, вот, например, когда идешь к такому на свидание.

– Подожди минуточку, я сейчас ручку достану записать.

Она метнула в меня пепел.

– Он будет всегда пускать тебе пыль в глаза – вот, дескать, стоит ему пальцами щелкнуть, и все расстилаются перед ним, и отныне каждое твое желание или то, что он считает твоим желанием, будет предугадываться и исполняться, и лакеи будут открывать тебе дверцу автомобиля, швейцары кланяться в дверях, метрдотель станет подставлять тебе стул под задницу, а твой богатый уха-экер примется заказывать тебе еду. От всего этого ты вроде должна расслабиться и чувствовать себя на седьмом небе, а вместо этого чувствуешь себя дура дурой, как будто своих мозгов у тебя нет. А может быть, – вдруг добавила она, – дело вовсе в другом – может быть, Тревор просто хочет показать нам, что все, чем он владеет, к нашим услугам.

– Но все же и номер, и прокатный автомобиль вызывают у тебя подозрения?

Она покачала головой:

– Он привык к власти и, наверное, с неохотой передоверяет другим то, что мог бы сделать сам, если бы позволяло здоровье. И поскольку Джей пропал...

– Он хочет быть в курсе всех наших действий.

– Именно.

– Парень мне нравится, и все такое, – сказал я.

– Но тем хуже для него, – согласилась Энджи.

* * *

Когда мы взглянули из окна, расположенного повыше, мистер Кушинг стоял возле своего «лексуса» у фасада. Заодно я поинтересовался парковочным гаражом и заметил, что выезд из него находится с тыла отеля и ведет на улочку модных лавок. С того места, где стоял Кушинг, выезда ему видно не было, как не было видно и мостика, по которому мы подъезжали к острову, где находился отель.

Наш автомобиль был голубым «додж-стелфом», взятым напрокат в заведении, называвшемся «Престижный импорт» и расположенном на Дэйл-Мэбри-бульвар. Мы отыскали автомобиль и выехали на нем с парковки и с острова Харбор-Айленд.

Энджи все время сверялась с лежавшей у нее на коленях картой, и мы свернули на Кентукки-бульвар, отыскали Дэйл-Мэбри и поехали в северном направлении.

– Масса ломбардов, – сказала Энджи, глядя из окна.

– И стрип-клубов, – прибавил я. – Половина их закрыта, а половина – новенькие.

– Почему же не открыть закрытые, вместо того чтобы открывать новые? – удивилась Энджи.

– В этом-то и загвоздка, – сказал я.

Флорида, которую мы видели до сих пор, была Флоридой как бы открыточкой – атоллы, мангровые деревья, пальмы, сверкание воды и пеликаны. Но пока мы катили по Дэйл-Мэбри пятнадцать, если не больше скучнейших миль по плоской равнине – а такого плоского пейзажа мне еще не приходилось видеть, – в удушающем прорезиненном зное под куполом яркой синевы, я склонялся к мысли, что нам открылась подлинная Флорида.

Энджи оказалась права насчет ломбардов, как и я оказался прав насчет стрип-клубов. И тех, и других приходилось не меньше одного на каждый квартал. А еще мы проезжали бары с ошеломляющими названиями вроде «У-лю-лю», или «Сектор приза», или «Румяные щечки», перемежаемые фаст-фудами и кафе для автомобилистов и даже пивными для пьяниц за рулем. Там и сям пейзаж разнообразили парковки трейлеров, автосервисы для них же и большее количество свалок подержанных автомобилей, чем даже на Линнской автостраде.