Империя волков

– И что же?

– А то, что ты был прав. Убийца охотится за одним и тем же лицом. Тем лицом, которое он любит и ненавидит одновременно. Он одержим этим лицом, оно вызывает в нем противоречивые чувства. Мы по-прежнему ничего не знаем о побудительных мотивах его действий, но можем быть уверены, что он преследует совершенно определенную цель.

Гнев Поля уступил место ощущению одержанной победы. Итак, интуиция его не подвела: погибшие – нелегалки, похожие друг на друга... Интересно, прав ли он насчет античных статуй?

А Шиффер торопился закрепить успех:

– Эти лица – серьезный шаг вперед, поверь мне. Это дает нам главное – убийца знает квартал как свои пять пальцев.

– Тоже мне новость.

– Мы предполагали, что он турок, но не то, что он знает каждую мастерскую, каждый подвал. Ты понимаешь, каким терпеньем и упорством нужно обладать, чтобы находить женщин, до такой степени похожих друг на друга? Этот мерзавец ходит, где хочет.

Поль произнес – чуть спокойнее:

– Ладно. Признаю, что без вас никогда не получил бы этих фотографий. Поэтому я не сдам вас в полицию, а отвезу прямиком в Лонжер.

Он начал поворачивать ключ в замке зажигания, но Шиффер удержал его за руку.

– Ты совершаешь ошибку, малыш. Сейчас я нужен тебе, как никогда.

– Для вас все закончено.

Шиффер помахал одной из карточек.

– Теперь мы знаем не только их лица и имена, но и адреса мастерских, где они работали. С этим можно работать.

Поль замер.

– Хотите сказать, кто-то мог что-то видеть?

– Вспомни, что сказал судебный медик. У всех жертв желудок был пуст. Они возвращались с работы. Нужно допросить работниц, которые каждый вечер ходили этой дорогой. И хозяев мастерских. Но для этого, мой мальчик, тебе нужен я.

Шифферу не было нужды долго настаивать: три месяца Поль натыкался на одну и ту же глухую стену. Он уже представлял себе, как снова расследует дело один и в конце концов проигрывает.

– Даю вам день, – сдался он. – Обойдем мастерские. Опросим коллег, соседей, друзей – если таковые найдутся. И сразу – назад в приют. Предупреждаю: один неверный шаг – и я вас убью, на сей раз без малейших колебаний.

Шиффер попытался расслабиться, но Поль чувствовал, что старый сыщик испугался. Теперь страх завладел ими обоими. Он уже собирался тронуться с места, но снова остановился – хотел выяснить все до конца.

– Эта жестокость у Мариуса, к чему она?

Шиффер смотрел на выступавшие из темноты изваяния горгулий: черти, сидящие на насестах, курносые инкубы, демоны с крыльями летучей мыши. Наконец он ответил:

– Другого способа не было. Они решили молчать.

– Кто – "они"?

– Турки. Квартал "запечатан", ясно тебе? Нам придется выбивать из них правду!

Голос Поля сорвался почти на визг:

– Но почему они так поступают? Почему не хотят помогать нам?

Шиффер все еще разглядывал каменные головы. Лицо его было бледным, как побеленный известкой потолок.

– А ты еще не понял? Они защищают убийцу.

Часть V

27

В его объятиях она была рекой.

Могучим, свободным, полноводным потоком. Ночью и днем он обволакивал ее, как волна, ласкающая водоросли и не сдерживающая ни страсти, ни истомы. Когда он обнимал ее, она как ручей текла через леса по мхам и скалистым уступам. Она выгибалась навстречу свету, вспыхивавшему под веками, когда наслаждение становилось невыносимым, и снова отдавалась медленной мучительной ласке его рук...

Много лет они вместе переживали смену времен года в своей любви: веселое журчание весенних ручейков, яростное клокотание пенящейся осенней воды. Случались передышки, когда они не прикасались друг к другу, но отдыхали недолго, ощущая себя легким тростником или гладкими плоскими камешками, вынесенными водой на отмель.

А потом поток снова уносил их в пучину и выталкивал на вершину – через вздохи, приоткрытые губы – к единению в наслаждении.

– Вы понимаете, доктор?

Матильда Вилькро вздрогнула и бросила взгляд на диван от Флоренс Нолль – единственный предмет обстановки, сделанный не в XVIII веке. На диване лежал пациент. Мужчина. Отдавшись мечтам, она не услышала ни слова из его откровений.

Матильда ответила, постаравшись скрыть неловкость:

– Нет, я вас не понимаю. Вы недостаточно точно формулируете. Попытайтесь выразить свои мысли другими словами. Прошу вас.

Пациент сложил руки на груди, уставился в потолок и заново пустился в объяснения. Матильда незаметно вытащила из ящика увлажняющий крем. Ощущение свежести на ладонях привело ее в чувство. Эти "уходы" случались с ней все чаще и длились все дольше. Она довела свою нейтральность врача-психоаналитика до крайнего предела, практически не присутствуя на сеансах. Раньше она очень внимательно слушала своих пациентов, подмечая нелепости, сомнения и отклонения. Эти маленькие вешки помогали ей находить истоки болезни, причины неврозов в полученных в детстве психических травмах... Но сегодня, увы...