Империя волков

Год спустя профессор Джонс писал в журнале "Science": "После того как ощущение боли регистрируется таламусом и направляется пучком нервных волокон к лобному участку коры головного мозга, оно становится страданием".

Этот факт имел первостепенное значение, подтверждая главенствующую роль размышления в восприятии боли. Теперь появилась возможность смягчать страдание с помощью психологического тренинга, уменьшать его "резонанс" и даже направлять. Обожженному человеку достаточно, например, подумать о солнце, а не о превратившейся в угольки плоти, чтобы боль утихла... Страдание может быть побеждено разумом, и топография мозга это доказала.

Акерманн вернулся во Францию в состоянии полной эйфории. Он воображал себя руководителем междисциплинарной исследовательской группы, этакой суперструктуры, объединяющей картографов, невропатологов, психиатров, психологов... Теперь, когда мозг раскрыл перед наукой свои физиологические коды, работать следовало вместе. Соперничать ни к чему: смотри в карту и работай вместе со всеми на благо всех!

Увы, ни одна его заявка на исследовательский грант не была удовлетворена. Обескураженный и отчаявшийся, Эрик осел в крошечной лаборатории в Мезон-Альфор, где для поднятия духа обратился к помощи амфетаминов. Очень скоро бензедрин убедил Акерманна в том, что на его заявки не отвечали по недоразумению, а не из-за безразличия: возможности позитронного томографа никому не известны.

Он решил создать фундаментальный труд, где были бы описаны исследования и достижения мировой науки в области картографии мозга, и снова начал ездить по миру: Токио, Копенгаген, Бостон... Эрик встречался с невропатологами, биологами и рентгенологами, читал их статьи, делал обзоры и дайджесты. В 1992 году он наконец опубликовал шестисотстраничную монографию "Техника получения функциональных изображений и география мозга" – настоящий атлас нового мира, где были свои континенты, моря и архипелаги...

Несмотря на успех книги у собратьев по международному научному сообществу, французские инстанции по-прежнему хранили молчание. Все было даже хуже: в Орсэ и Лионе установили позарез необходимое Эрику оборудование, а о нем никто и не вспомнил. Мореплаватель без корабля, Акерманн покинул реальный мир ради синтетической вселенной: он глотал "экстази", и взлетал под небеса, и подыхал от некачественной отравы.

Эрик пребывал на дне пропасти, когда ему пришло письмо из Комиссариата по атомной энергии.

В первый момент он решил, что продолжает бредить, но глаза его не обманули – это был положительный ответ: поскольку использование позитронной камеры связано с введением радиоактивного маркера, КАЭ заинтересован в проведении работ.

Специальная комиссия выражала желание встретиться с доктором Акерманном, чтобы определить размеры участия КАЭ в финансировании программы.

Через неделю Эрик Акерманн явился в штаб-квартиру Комиссариата в Фонтенэ-о-Роз, где его ждал сюрприз: комитет состоял из военных. Невропатолог мысленно улыбнулся. Форма этих людей напоминала ему славное времечко – 1968 год, когда он был маоистом и дрался со спецназовцами на баррикадах на улице Гей-Люссак. Воспоминание вдохновило его, а горсть бензедрина помогла избавиться от мандража. Он сумеет поговорить с этими орлами на их языке и убедит их в своей правоте и нужности...

Его доклад длился несколько часов. Он сообщил, что использование "Petscan" позволило в 1985 году выделить зону страха, и теперь можно разработать препараты, которые позволят ослабить его влияние на рассудок человека.

Все это Эрик рассказал военным.

Потом он описал работы профессора Джонса: англичанину удалось локализовать нейронную цепь боли, и теперь врачи могут ограничить порог страдания.

Он произнес эти слова перед комитетом, состоящим из генералов и военных психиатров.

Следующим пунктом его программы стало упоминание других исследований – о шизофрении, памяти и воображении...

Он блистал красноречием, размахивал руками, приводил статистику, цитировал научные статьи, стараясь внушить этим людям, что им предоставляется уникальная возможность: отныне, благодаря созданию картографии мозга, можно наблюдать, контролировать, "лепить" человеческое сознание!

Месяц спустя Эрика снова вызвали и сообщили, что его проект будет профинансирован, но при одном условии: он должен перебраться в Институт Анри-Бекереля, военный госпиталь в Орсэ. Кроме того, ему придется сотрудничать с армейскими коллегами, соблюдая полную открытость.