Крючок для пираньи

Второго Мазур достал не самым изощренным, но отточенным «юнь дао». Будь кортик наточен на совесть, жертва лишилась бы правого уха, но все равно, ухо и щеку распахало на совесть — снова вопль, в унисон первому, второй наглец выходит в аутсайдеры, как миленький…

Где-то над головой распахнулось окно. Пора было сделать бяку третьему и закончить схватку вовсе уж нехитрым приемом под названием «делать ноги». Мазур приготовился атаковать третьего — тот отскочил было, но спину показывать не собирался, что опять-таки свидетельствовало: не шпана перед Мазуром, ох, не шпана…

Мазур не успел. Взревел мотор, неведомо откуда выскочивший автомобиль, старенький ГАЗ-69 с двумя дверцами, подлетел, как ополоумевший вихрь. Мазур не успел отпрыгнуть — под дикий скрежет тормозов распахнулась дверца со стороны шофера, так двинув по спине единственного оставшегося в строю агрессора, что тот вмиг потерял равновесие и полетел кувырком, словно сбитая кегля. Кошкой прянув к другой дверце, Мазур, уже успевший разглядеть водителя, запрыгнул на жесткое сиденье, нестерпимо гнусно проскрипела разболтанная коробка передач, и машина что есть мочи помчалась прочь, завернув за первый же угол.

— Вот так оно и бывает, когда девок с чужой улицы прижимаешь, — как ни в чем не бывало резюмировал Кацуба. — В хорошем деревенском стиле.

— Как же, — огрызнулся Мазур. — Если это деревенские, то я — балерина…

Кацуба сосредоточенно вертел руль, на нем был армейский пятнистый бушлат и натянутая до самых глаз черная шапочка, именовавшаяся в народе непечатно, — то ли магрибский террорист, то ли пропившийся интеллигент в поисках смысла жизни…

— Бурную жизнь вы ведете, друг мой, — сказал он, лихо свернув в очередной проулок. — Завидки берут, право…

— Музей сгорел… — заикнулся было Мазур.

— Знаю.

— А поскольку твой человек не пришел… Твоя работа?

— Хорошенького ты обо мне мнения, — грустно сказал Кацуба. — Спалить единственный здесь, не считая пивной, очаг культуры? Фи, мон колонель…

— Как же тогда понимать…

Кацуба аккуратно притер машину к бровке, вытащил сигареты и откинулся на спинку:

— Понимать следует примитивно. Ты успел ей споить таблеточку?

— Нет.

— Совсем хорошо, — осклабился Кацуба. — Вышло для вас обоих сплошное удовольствие, а не ночка… У тебя засос на шее. Застегнись…

Мазур сердито застегнул воротник рубашки и спросил:

— Провокация?

— Ага, — безмятежно сказал Кацуба. — На хрен мне нужен был этот музей. Нет, не произойди пожара, человечек к тебе все равно пришел бы за ключами в строгом соответствии с диспозицией. Однако вышло жестче… Старый способ. Еще большевики применяли. Скажут одному, что нелегальщина — у Иванова в поленнице, второму — что листовки у Петрова в печке, третьему — что бомба у Сидорова в чулане, а потом смотрят, кого из троицы трясли мундиры голубые и куда первым делом сунулись… Только не лезь с вопросами. Еще и оттого, что до конца ничего не ясно. Ловушка была поставлена не на одного — на нескольких, и нужно еще поработать… Лучше кратенько изложи свои впечатления от светской беседы с этими милыми ребятами.

— Это не хулиганье, вообще народ определенно не случайный, — сказал Мазур. — Сколько ни вспоминай, возвращаешься к одному выводу: они меня не собирались ни убивать, ни даже серьезно калечить. Все удары шли так, чтобы как следует распахать конечности, морду, бока… Чтобы получилась неглубокая, но обширная рана, с которой под воду ни один врач не выпустит… Даже ваш.

— Хорошо подумал?

— Хорошо, — сказал Мазур. — Я, позволь тебе напомнить, в таких делах кое-что понимаю.

— Да верю я тебе, — сказал Кацуба. — Как не верить, если все это прекрасно в картинку укладывается… Начали нас трясти, друг Володенька. Но пока что обращались, как с теми, за кого мы себя и выдаем… а если и пронюхали что-то о нашем двойном донышке, то все равно особой агрессии не проявили. Начали трясти, начали, вообще-то, радоваться надо… Будет Шишкодремову работенка, хватит ему водку жрать… Да и тебе пора в строй. Если сегодня отоспишься до полудня, под воду идти сможешь?

— Смогу, — сказал Мазур.

— Без бравады, по-серьезному?

— Смогу.

— Вот и отлично. — Кацуба включил мотор и поехал не спеша. — Все готово, труба зовет…

— Ты где машину спер?

— Обижаешь. Честно купил. Так задешево, что в Шантарске ни одна собака не поверит. Месячишко еще пробегает — да мы здесь столько и не задержимся при удаче…