Аргонавт

Он опустил руку, извлек из жилетного кармашка изящные золотые часы и поднес их к пятну света:

– Мои часы идут точно… Вы запомнили время? Отсчет начинается… Вам ведь все понятно?

Бестужев кивнул, не поднимая глаз. Как бы там ни было, он получал передышку на некоторое время, не столь уж и маленькое. За сутки многое может случиться… Час стоит жизни, день бесценен. Откуда это? Не припомнить сейчас, но именно так говорил герой какой-то классической пьесы…

– Ну что же, дорогой Айвен? – спросил Лоренс едва ли не с отеческой заботой. – Вы не собираетесь принимать необдуманных решений?

– Не собираюсь, – мрачно отозвался Бестужев.

– Вот и прекрасно. Обдумайте все как следует. Такие деньги сваливаются раз в жизни…

– Где мне вас найти?

– Не утруждайтесь, – засмеялся Лоренс. – Я же сказал – сутки я могу себе позволить. Я вас сам навещу, старина, по истечении срока, можете не сомневаться…

Глава пятая

Импровизации

Когда дверь тихонечко затворилась за чертовой троицей, Бестужев не двинулся с места, они так и сидел, положив локти на стол, опершись головой на руки. Рассветало, и предметы обстановки, хотя еще и не приобрели четких очертаний, но все же проступали контурами в сереющем полумраке. Под локтем белел продолговатый листочек, на коем значилась поражающая воображение сумма.

А впрочем, она может быть и стократ грандиознее… Даже окажись Бестужев тем, за кого его принимают, бесчестным авантюристом – невозможно продать сведения, которыми не располагаешь… то есть возможно, конечно, но не в таких условиях.

Никаких сомнений, компания серьезная – и через сутки наверняка постарается привести все свои угрозы в исполнение, что жизнь Бестужеву осложнит предельно. И если он к этому времени не ухитрится придумать нечто заведомо беспроигрышное, жди беды. Будь это на твердой земле, он без труда нашел бы способ раствориться в безвестности, исчезнуть… впрочем, на твердой земле и эта троица вела бы себя иначе, совершенно по-другому…

Как это изволил выразиться проныра-адвокат? В их положении есть как свои недостатки, так и несомненные преимущества. В точку. Например, как Бестужеву некуда от них скрыться, так и им никуда от него не улизнуть… Вот только что тут можно придумать? Что он там говорил? Радиотелеграф… телеграмма… Отбить в Петербург депешу, попросить, чтобы оттуда связались с соответствующими учреждениями его величества короля Британии, каковые, в свою очередь, связались бы с капитаном и попросили его оказать все возможное содействие… Не столь уж фантастический план…

Вот только детали… В них-то и загвоздка.

Излагать все открытым текстом никак невозможно – конспирация… Окольными фразами? Велики шансы на то, что попросту не поймут… черт возьми, да для иных обстоятельств окольных фраз и не существует, пожалуй что. Как ни снисходительна к пассажирам первого класса пароходная обслуга, как ни потакает их капризам, шифрованную депешу у него ни за что не примут, это противоречит каким-то правилам, он выяснил… Разумеется, если прикажет капитан… Но здесь возвращаешься к прежним раздумьям: что изложить капитану?

Что предпринял бы на его месте настоящий международный авантюрист, мастер афер? Ни угрозы, ни подкуп здесь решительно не годятся. Правду… правду, честно говоря, нечем подкрепить. Нужно преподнести ложь – столь феерическую, грандиозную, вопиюще фантастическую, что она сошла бы за правду. Вот только придумать ее никак не удастся…

Бестужев встал, нажал пуговичку электрического выключателя, и под потолком ярко засветилась люстра. В каюте, как и до визита гостей, царил безукоризненный порядок, вот только верхний правый ящик вычурного комода в стиле сецессион был выдвинут примерно на треть. Там у Бестужева и лежал его заграничный паспорт. Выглядит так, словно только один этот ящик и открывали, а потом, уходя, поленились наводить порядок. Вот так вот зашли в незнакомую каюту, наобум Лазаря выдвинули первый попавшийся ящик в поисках паспорта, а паспорт там и оказался, изволите ли видеть… На магов, психометристов и прочих теософических волшебников эти господа решительно не похожи. Есть объяснения гораздо более житейские.

…Выйдя из каюты безукоризненно одетым к завтраку, Бестужев прошел в конец коридора, к лифтам и роскошной лестнице, но подниматься по ней не стал, остановился у перил в небрежной позе человека, кого-то ожидавшего – никаких подозрений он вызвать не мог, а вопросы никому и в голову не придет задавать, с какой стати?