Князь Рус

Ис отступила на шаг.

– Когда проснется, позови меня, ладно?

Бугай спросил подозрительно:

– Зачем?

– Тебе это не повредит, – ответила она с теплотой. – Скорее наоборот.

Сова сообщил, что захвачены и разграблены все веси. Уцелевшие иудеи оставались только за стенами града. Но сколько бы туда ни успели натащить мяса и зерна, все равно скоро все кончится.

Отдельные стрелки выходили к стене града и на спор стреляли в защитников. Выигрывал тот, кому удавалось сбить больше иудеев меньшим количеством стрел. Иудеи умело хоронились за деревянными щитами, но стрелы русов все же находили щели. Не всегда, много тратилось зря, но некоторые достигали цели. Иной раз даже мощно пущенная стрела пробивала тонкую доску, со стены слышался долгий предсмертный крик. Русы спорили, доходило до драк, засчитывать ли, если иудей падал по ту сторону. Наконец решили упавшего внутрь града считать за полуубитого, а двух упавших – за мертвого.

Рус вернулся как обычно – к полуночи. Буська принял коня, ворчал укоризненно, бедный Ракшас падает с ног, Рус огрызнулся, что и князь тоже падает, но его никто не жалеет, Буська дерзко возразил, что за князем молодая ведьма ходит, а этот конь – тварь беззащитная, безропотная, добрая, жалобная…

Он отмахнулся, жадно хватал обеими руками из медной миски горсти еще теплого мяса. Ис всегда готовила со жгучими травами, что разжигают кровь и очищают мозг. Женщины племени, что сперва ненавидели ее и боялись, тоже начали по ее примеру выискивать подобные травы.

Он слышал, как сзади прошелестели неслышные шаги. Но еще до того, как откинулся полог шатра, он уже знал, что это Ис, что спешит к нему. Он не сказал бы, почему почуял так, почуял, и все, – так собаки за версту чуют приближение любимого хозяина, так звери чуют приход рассвета и наступление теплого дня.

Ее ласковая рука коснулась его затылка. Он закрыл глаза, сразу погружаясь в сладостное оцепенение, когда его гладят и чешут, а усталость и тревоги улетучиваются, как гнилой туман под лучами летнего солнца.

– Ис…

Она отстранила его ищущие руки:

– Нет, нет! Погоди.

Он потянул носом, насторожился:

– Ты была у них?

– Да. Но недолго.

Голос его дрогнул:

– Ты все чаще уходишь к этим людям. Но это ведь не твой народ? Не совсем твой, как ты говорила?

Не переставая перебирать волосы на его затылке, она обошла и села напротив. Они почти касались друг друга носами. Глаза ее были полны печали.

– Они плачут и молятся, Рус. Мне их очень жаль. Но не тревожься, я – твоя жена.

Он потерся носом о ее нос, тонкий и вылепленный изящно, вздохнул:

– А я твой муж. Но что мы можем сделать? Боги решают за нас. Мы возьмем эти земли.

– Рус, – сказала она нерешительно, – я говорила с ними… Есть примеры в нашей истории, когда судьба земель решалась в поединке.

Он покачал головой:

– В нашей тоже есть. Судьба земель, царств, первородства… А что толку? Бугай им уже такое предложил. А я поддержал. Правда, в насмешку. Иудеи не пойдут на поединок.

– А ты пробовал?

Он фыркнул пренебрежительно:

– Я ж говорил! Стоит только посмотреть на воина-руса и на иудея, кем бы он ни был!

– Это верно, – сказала она медленно, – но можно предложить поединок отряд на отряд. К примеру, сто на сто или двести на двести.

Снова он отмахнулся с растущим раздражением:

– Какая разница? Что один на один, что тысяча на тысячу. Биться же будут топорами, а не умением понимать хитрые знаки на бересте!

– Тут ты не прав.

– Что?

– Я говорю, ты не прав. Они склоняются к поединку. Еще спорят, но половина из старейшин уже согласна.

Ему показалось, что небо обрушилось ему на голову. Тряхнул головой, воззрился на жену с великим изумлением:

– Что ты говоришь, Ис?

– Рус, милый… У них все время борются две партии.

– Что такое партии?

– Это когда половина племени придерживается одного мнения, как поступать с нами, а другая считает, что они придумали лучше. Сейчас начинает побеждать партия войны. Это те, которые считают, что могут побить нас в бою.

Рус вскочил, будто его подбросил взбесившийся конь. Глаза от гнева налились кровью.

– Нас… побить?

– Рус, успокойся.

Он попытался взять себя в руки:

– А нельзя так, чтобы эти половины перебили друг друга? А та, что останется, чтобы удавилась от злости?

– Рус… – сказала она с укором. – Иудеи не скифы. Они даже оружия при себе не носят. Это у вас любая перебранка всегда переходит в драку. Потому у вас слово «брань» означает и ругань, и кровавую битву!