Юная Эмили Лоуренс, бежавшая от скуки и лицемерия великосветского...
Саймон Сент-Брайд, одержимый страстью к путешествиям, отправляется в...
Напротив Олега сидел Велес, все такой же огромный и мохнатый, каким Олег его помнил всегда. Черные волосы росли даже на лице, только вокруг глаз оставалось место. Глаза были голубые, у всех, как помнил Олег, были голубые, кто пришел в эти места сразу вслед за отступающим Льдом. У Даны, Леля, Овсеня.
На плечах Велеса была мохнатая шкура. Мог бы и без чужой шкуры, подумал Томас невольно, своя не хуже, но, видно, так положено. Справа на поясе Велеса висела дубина с кремневой головкой, крест-накрест прихваченной ремнями. Не дубина, а скорее помесь каменного молота с боевым топором.
— Приветствую, — сказал Олег, — А что слышно о Перуне? Явится?
Голос Велеса был густым и мощным, словно шел из глубокого дупла:
— Эт раньше не приходил... А теперь придет точно.
— Почему? — насторожился Олег.
— В мир явились новые боги. Сперва Перун не замечал, но они вошли в силу быстрее, чем он думал. Начинает тревожиться.
Олег скривился:
— Только сейчас? Самоуверенный дурак. Поражение от Таргитая ничему не научило.
— От Сварога? Тот и не посягал на власть Перуна. Своих халупников защищал, как мог, ничем другим не интересовался. И не интересуется. А эти новые... Они пришли с мечами. И оба неотступно завоевывают новые народы.
Загремел гром в безоблачном небе, блеснула молния. В центре поляны вспыхнул огонь. Из дыма и пламени шагнул рослый старик с седой бородой до пояса, а огонь за его спиной исчез.
Старик был в кольчуге поверх белой рубашки, белых портках, сапоги красные, на двойной подошве и с железными подковками. Седые волосы красиво ниспадали на плечи. На поясе висел короткий меч.
Голубые глаза быстро оглядели всех, вычленили Олега.
— Ты?
Олег развел руками.
— Признал?
Перун сделал было движение то ли обнять волхва, то ли ухватить за горло. Выражение глаз ежесекундно менялось, а лицо дергалось. Голос его был хриплый, полный боли:
— Какие люди были... Какие люди!
— Мы повзрослели, — возразил Олег. — И в самом деле стали людьми. Или... подошли к ним ближе.
Перун безнадежно махнул рукой, отвернулся. Они обнялись с Велесом, затем он хлопал по плечам и обнимался с другими демонами. Томас заставлял себя помнить, что это безобразные и богопротивные демоны, какими бы благообразными стариками ни прикидывались. Еще Перун произносил какие-то грохочущие слова, и в небе блистали ветвистые, как рога оленя, молнии, грохотало, пролетали огненные птицы.
Томас с удивлением и неприязнью поглядывал на Яру. Она сидела на торчащем корне, толстом и покрытом мягким мхом, рядом с нею расположились по кругу демоны в женских личинах. Они хватали с пня, что появился в середке круга, яства и питье, жадно ели, пили, орали песни, хвастались, вцеплялись друг другу в волосы.
Яра тоже, к его ужасу, протянула руку, взяла с пня мелкую жареную птичку. Томас широко шагнул, ухватил за руку.
— Не смей!
Ее огромные лиловые глаза, в полутьме темные, холодно смерили его с головы до ног. Она сделала попытку высвободить руку, но Томас удержал.
— Почему?
— Это нечистое!
Она оглядела еду на столе.
— Да, это пеклось не в печи. Но разве мы уже не ели печеное в углях костра?
— Это другое, — пытался объяснить Томас.
Она снова сделала движение освободить руку, но не слишком настойчивое. Ее глаза встретились с его синими, полыхающими тревогой.
— А... Надо, чтобы чужак в темной хламиде побрызгал на это водой?
— Где его взять, — возразил Томас. — Но если ты будешь есть эту... это, то ты погубить свою душу.
— Душу? А на что она мне?
Томас отшатнулся, но руки не выпустил.
— На что бессмертная душа?.. Да у нас нет ничего, кроме души! Ты погубишь себя навеки!
На него стали обращать внимание. Велес услышал, подсел к ним ближе.
— Что говоришь? Нельзя есть? Почему?
Томас сказал гордо:
— Я — христианин! И она христианка. Я верую в бога Христа!
Он изготовился к мученической смерти, грохоту, вспышкам молний. Эти мерзкие чудища, сбросив благолепные личины, должны напасть, разорвать...
Велес отхлебнул из братины, пробасил:
— Христа?.. Что-то слышал... Новый бог?
— Новый, — заявил Томас, он дрожал от напряжения. — Самый справедливый и добрый!
Велес похлопал ему по плечу.
— Тогда не оставляй его, коли хороший... А чо? Давай и ему столб поставим среди наших. Хороших надо чтить, понял? У них от этого сил прибывает. Чем больше о боге думаешь, говоришь, идешь его путем, тем он сильнее. А нехороший и без помощи на небеса взберется...