Стоунхендж

Он сел рядом с Афитулом, а когда перед ним поставили блюдо с жареными птицами, он показал, как умеет есть спасшийся от смерти человек. Его живые черные глаза часто перебегали на лицо надменного рыцаря, словно удивляясь, что общего у мирного лекаря с кровожадным воином, вторгшимся в его страну с неведомых северных земель.

Когда пришел черед наполнить кубки, Шахрай, который чуть пришел в себя, обратился к гостям:

— Вы прибыли из дальних и неведомых...

— Гм, — сказал Томас громко, он шумно отхлебнул и посмотрел на Шахрая в упор.

— Да, — поправился Шахрай кисло, — нашим гостям, как я понял, ваши страны уже ведомы. Как и тамошние пороки. Но вы прошли дальний путь, могли видеть странные и дивные вещи, которые нам, обитателям земель северных, мало ведомы. У нас свои чудеса, у вас свои. Запад есть Запад, Восток есть восток, и с мест они... Поведайте за неспешной трапезой о делах и случаях ваших стран.

Бадрутдин отставил кубок, пожал плечами.

— У меня самое дивное связано с этим человеком, что сейчас ведет себя за столом как неугодное Аллаху животное, чье мясо правоверным запрещено даже касаться. Но у нас его знали совсем другим. Так что я лучше умолчу, раз он сам молчит. Если есть что рассказать моему другу Афитулу...

Афитул разгладил усы, на лбу собрались морщинки. Черные, как маслины, глаза стали задумчивыми.

— В дальней дороге случается разное... И приятное, и гадкое, и доблестное, и трусливое... Но я расскажу, пожалуй, про наш переход через пустыню близ Кокупо. Наши верблюды были истощены, вода кончилась, но мы были бодры и не тревожились. На горизонте уже виднелись пальмы оазиса, где был источник с холодной и чистой водой. Мы там всегда отдыхали, поили животных и наполняли бурдюки. Так мы шли беспечно, верблюды уже зачуяли воду и ускорили шаг, когда вдруг страшный рев потряс воздух...

Он перевел дыхание, побледнел, заново все переживая. Томас сказал нетерпеливо:

— Дальше, дальше! Кто это был?

— Огромный и страшный дракон. Откуда он появился, лишь Аллах ведает.

Яра спросила тихонько:

— Кто такой Аллах? Еще один вещий калика?

Купец взглянул на нее строго и торжественно:

— Нет Аллаха, кроме Аллаха, и Магомет — пророк его!

— Молодой и строгий бог, — объяснил калика Яре негромко. — Они все по молодости злые и непримиримые, берутся перевернуть мир, очистить от зла, установить царство справедливости за одну-две весны... Потом, конечно, сталкиваются с реальностью, нашим нежеланием вылезать из грязи, такой теплой и привычной... Боевой пыл угасает, как уже угас, почти угас пыл его старшего брата Христа.

Томас подскочил.

— Сэр калика! Да мы против такого младшего Христова брата водили войска всей Европы!

— А что, у вас в Британии братья не водят войска друг на друга?.. Аллах моложе Христа на шестьсот лет, он полон задора, стремительно набирает сторонников. Где проповедью, где огнем и мечом... то бишь кривой саблей. Ладно, что там с драконом?

Купец развел руками.

— Дракон расположился у самого источника. В его пасти поместился бы мул вместе с поклажей! А когти были не короче наших ножей. А зубы — как сабли. Своим длинным телом он обвил источник, замкнув его в кольцо. Он спал, но уши дергались, ловили каждый шорох. Я сам видел, как открыл глаз и посмотрел на пробежавшую мимо ящерицу. Глаз был с человечью голову!

Калика видел на лице Томаса задумчивое выражение: рыцарь уже высчитывал размеры и общий вес дракона.

— В караване поднялся плач и стенание. Мы знали, что обречены. У нас не осталось воды на обратный путь, как и не могли идти дальше. Проводник предложил отдать дракону одного-двух верблюдов в жертву, но все мы видели, что дракон, когда проснется, сожрет нас всех... Когда зной стал невыносимым, а наши губы лопались от жажды, уже хотели разбудить дракона, и пусть на все будет воля Аллаха! Лучше быстрая смерть в пасти чудовища, чем долгая мучительная от жажды...

Его слушали жадно. У Томаса глаза блестели.

— Но Аллах услышал мольбу своих людей. Когда мы начали приближаться к дракону, внезапно показался скачущий всадник. Он увидел все, сразу понял и, не давая коню передохнуть, повернул его прямо к чудовищу.

— Храбрый малый! — вырвалось у Томаса. — Истинно рыцарский поступок!

— Он налетел на дракона, как блистающий сокол. Его копье ударилось в голову зверя и разлетелось в щепки. Дракон проснулся и взревел так, что у верблюдов подкосились ноги, а люди попадали на землю. Отважный воин легко спрыгнул на землю и с мечом в руке напал на чудовище. Конь, весь дрожа, отбежал и стоял в стороне.