Полет аистов

– Ну уж нет. В Израиле убийство Иддо – дело закрытое. В Софии на смерть Райко вообще не обратили внимания. Гибель Марселя вызовет побольше шума, ведь он француз. Однако пока что все это – сплошная неразбериха. Нет доказательств, только разрозненные факты – слишком рано подключать международные инстанции. Единственный шанс – расследовать это дело самому.

Инспектор вздохнул:

– У вас хоть есть оружие?

– Нет. Но здесь, в Израиле, раздобыть что-нибудь такое совсем нетрудно.

Дюма молчал, я слышал только его частое дыхание.

– А у вас, Эрве, что новенького?

– Ничего существенного. Я копаюсь в прошлом Бёма. На данный момент, я думаю, есть только одна зацепка: алмазные прииски. Сначала в Южной Африке, потом в Центрально-Африканской Республике. Я продолжаю поиски. По другим направлениям у меня нет никаких результатов.

– Что вы узнали о «Едином мире»?

– Ничего. У них безупречная репутация. Финансовая отчетность абсолютно прозрачная, работают они у всех на виду, причем весьма успешно.

– Откуда взялась эта организация?

– Она была основана в семидесятых годах Пьером Дуано, французским врачом, живущим в Калькутте, на севере Индии. Он помогал обездоленным людям, лечил детей и прокаженных... Дуано решил расширить поле деятельности. Он открыл общедоступные диспансеры, и эта акция приобрела большой размах. О Дуано заговорили. Он стал известен во многих странах. Западные медики приезжали, чтобы помочь ему в работе, ему стали перечислять деньги, и благодаря этому тысячи людей получили помощь.

– А дальше?

– Позднее Пьер Дуано создал «Единый мир» и основал «Клуб 1001», членами которого стали около тысячи предприятий и частных лиц, и каждый из них внес десять тысяч долларов. Вся сумма целиком, то есть более десяти миллионов, была надежно вложена, чтобы ежегодно приносить приличный доход.

– И какова реальная выгода?

– Этих средств хватает, чтобы финансировать представительства «Единого мира». Таким образом, дарители могут удостовериться, что их деньги используются непосредственно на нужды обездоленных, а не на обустройство, к примеру, шикарных вилл. Прозрачность финансов весьма способствовала успеху «Единого мира». Сегодня его медицинские центры существуют повсюду. В распоряжении организации целая гуманитарная армия. В их сфере это кое-что значит.

На линии начался треск.

– Вы можете достать список его центров по всему миру?

– Конечно, только зачем вам...

– И список членов «Клуба 1001».

– Вы на ложном пути, Луи. Пьер Дуано – знаменитость. Он чуть было не получил в прошлом году Нобелевскую премию мира и...

– Так вы достанете список?

– Попробую.

И снова оглушительный треск.

– Я на вас рассчитываю, Эрве. Я свяжусь с вами завтра или послезавтра.

– Где я могу вас найти?

– Я вам перезвоню.

Кажется, на Дюма все же не стоило особенно рассчитывать. Я снова снял трубку и набрал номер Вагнера. Немец страшно обрадовался, услышав мой голос.

– Вы где? – завопил он.

– В Израиле.

– Прекрасно. Вы видели наших аистов?

– Я жду их здесь. Я как раз на перекрестке их дорог, в Бейт-Шеане.

– Там, где fishponds?

– Совершенно верно.

– А в Болгарии и на Босфоре вы их видели?

– В этом я не совсем уверен. Я видел несколько больших стай над проливом. Это было фантастическое зрелище. Ульрих, я не могу долго говорить. У вас есть новые данные?

– Да, они у меня под рукой!

– Я вас слушаю.

– Главное – это передовая группа. Она уже миновала Дамаск и движется к Бейт-Шеану. Думаю, завтра вы их увидите.

Ульрих сообщил мне их местоположение. Я отметил его на карте.

– А западные?

– Западные? Погодите секунду. Самые проворные уже летят над Сахарой. Скоро будут в Мали, в дельте Нигера.

Эти данные я тоже записал.

– Отлично, – сказал я в заключение. – Я перезвоню вам через пару дней.

– А где именно вы находитесь, Луи? Мы могли бы послать вам факс: у нас собрались некоторые статистические данные, и вам...

– К сожалению, здесь нет факса.

– У вас какой-то странный голос. С вами все нормально?

– Да, все в порядке, Ульрих. Очень рад был с вами поговорить.

Наконец, я позвонил Йоссе Ленфельду, руководителю «Общества защиты природы». Йоссе говорил по-английски с резким акцентом и кричал так громко, что телефонная трубка дрожала. Я понял, что этот орнитолог – еще один образчик местного колорита. Мы условились встретиться на следующий день в восемь тридцать утра в аэропорте Бен-Гурион.