Трое и боги

Даже моих друзей нет, подумал он с внезапным холодком. Я иду один, а они мне только кажутся. Они существуют, пока смотрю на них, но тут же исчезают, едва отвожу взор!

Пока брел, перемалывая страшноватую догадку, она скользнула непрошено еще дальше и глубже: а что, если и он сам себе кажется? Руки появляются, когда смотрит на них или что-то ими делает, ноги тоже… Правда, если глаза закрыть, то можно нащупать… Но и это может казаться!

Под ногами прогнулась грязь, без плеска провалился в вонючую топь. На миг мелькнула дурацкая мысль: а пусть все будет как будет. Все равно ничего нет, все только кажется… Но руки сами судорожно били по затхлой воде, лицо запрокинулось к небу, а губы стиснулись, не желая глотать грязь, пусть даже кажущуюся. Кое-как выполз, пугливо заспешил за Мраком. Пусть даже он только кажется…

Брось, сказал себе сердито. Даже великие догадки надо растить в тепле и покое. А сейчас надо забыть о своем новом понимании мира. Иначе не успеет додумать до конца и поведать новому поколению волхвов. И никто не узнает, каков мир на самом деле!

Если он, конечно, в самом деле такой.

Еще дважды натыкались на брошенные поселения. В последнем обнаружили на столе недоеденную рыбу. Болотные черви, привлеченные запахом добычи, только поднимались по сваям, торопливо вползали в жилище.

Мрак покачал головой:

– Только что исчезли… Почему?

– Нас увидели, – предположил Олег.

Мрак угрюмо оглядел его с головы до ног, грязного и облепленного тиной, ряской, со стеблями болотной травы на голове.

– Да, такого сам Ящер перепугается.

– Ушли внезапно, – определил Олег. Он ходил вдоль стен, ворошил убогую утварь. – Кто-то или что-то заставило покинуть насиженное место…

Черви всползли на стол, облепили рыбу. Олег с гадливостью попятился. Мрак передернул плечами.

– Сжечь бы все, только как подпалить болото?

– Что будем делать, Мрак?

– Отдохнул? Вот и пойдем дальше.

Он исчез в дыре. Снизу слышалось хлюпанье, чавканье. В болоте те же черви и пиявки, но чего в мутной воде не видать, того по нехитрой логике дурака нет вовсе. Хуже Олегу, тот в мутной воде видит еще пуще, чем есть на самом деле. А тени своей страшится больше, чем зверя.

Мрак не стал слезать по облепленному червями столбу, побрезговал. Соскочил так умело, что погрузился лишь до колен, а Олег, подав ему недвижимого Таргитая, при каждом шаге проваливался до пояса. Хмурый и белозубый, он двинулся впереди, почти что скользил по воде, как водомерка, не оглядывался.

Олег в самом деле шел за оборотнем след в след. Разогретый так, что вода вскипала, как лось двигался следом, вздымая со дна тяжелый ил. Тяжелые волны гнилой воды били Мрака в спину. Тот зло скалил зубы, рычал под нос.

Мрак вскинул руку. Волхв послушно и с облегчением остановился. Теперь Таргитай был на его спине, Мрак выдохся. В разрывах тумана угадывалось движение. Там чавкало, хлюпало, донесся тяжелый вздох. У Мрака волосы встали на затылке: вздох рухнул с высоты в два человеческих роста.

– Эй, – позвал он негромко, – ты человек?

Чавкнуло громче, неведомый великан вытаскивал себя из топи. Пахнуло гнилью, тяжелая волна болотной жижи ударила людей, свалила Олега в грязь.

– Ежели не человек, – сказал Мрак угрюмо, но с просящей ноткой, – то все одно… Я тоже не совсем… Все мы не совсем… А так, пока черт-те что и всякие там веревочки, ремешки, сумки… Не сумлевайся, мы только мимо… Здесь не станем рыть норы, вить гнезда, охотиться в твоем огороде… И все здешние бабы – твои…

Он покосился на спеленатую куклу за спиной волхва, показал огромный кулак, облепленный ряской, словно Таргитай мог увидеть. Вода шла тяжелыми волнами, воронками. Невры вцепились в гигантскую корягу-выворотень, качнуло так мощно, что Олега снова окунуло с головой. Он закрыл глаза и задержал дыхание, ждал, но коряга как перевернулась, так и застыла. Он отпустил руки, попытался всплыть, ощутил, что запутался среди скользких корней. Страх ударил в голову: утонуть в грязи! А пиявки и червяки будут грызть его размокшее и распухшее тело…

Он отчаянно забарахтался. Если уж погибнуть, то как люди: в чистом поле, навзничь и раскинув руки, конь рядом повесил морду, а черный ворон сел на грудь и начал выклевывать глаза… Или как волхв: в страшных муках от неверно сказанного заклятия…

Его ударило по затылку, он хлебнул грязи, вынырнул, точнее, рука Мрака подняла за волосы и держала над колышущейся грязью.