Форсаж

– Понимаю, но этим ты окажешь мне большую услугу.

– Очень странно, мистер Равич.

– Жизнь сама по себе странна, Лайонел. Вот почему мы не знаем, что с нами случится в следующее мгновение.

– Да, сэр. Но я стараюсь избегать странных вещей.

– Пожалуйста, сделай, о чем я тебя попрошу.

– Понимете, в это время обычно выходит мисс Розен.

– И все-таки выйди из лифта и достань ключ. Последовало молчание.

– О'кей.

– Теперь сделай вот что. Открой дверь в квартиру и поищи в столовой или на кухне конверт или деловое письмо с названием юридической фирмы.

– И что с ним сделать?

– Сначала разыщи его.

Лайонел, наверное, шел по квартире на цыпочках, глазея на антикварную мебель.

– Я вернулся.

– И что?

– Ничего не нашел.

– Пожалуйста, посмотри еще раз. Пройди в мой кабинет. Возможно, это конверт, возможно, он открыт. Его принес посыльный.

– Пошел обратно.

Чарли услышал удалявшиеся шаги Лайонела.

– Нашел, – сказал он. – Письмо от мистера Тауэрса. Лежало прямо за дверью.

– Вскрытое?

– Да.

– Пожалуйста, прочти его мне.

– Вы уверены?

– Да. Я хочу, чтобы ты мне его прочел и потом…

– Прошу прощения. Да? – Лайонел говорил в интерком. – Она ждет? Я сейчас ее подберу. Мне нужно идти, мистер Равич.

– Нет, Лайонел, подожди, я не хочу прерывать связь, не вешай трубку.

– Я через несколько минут вернусь.

– Я звоню из Китая, боюсь, что потеряю связь.

– Хорошо, сэр.

Чарли услышал, как лифт с жужжанием отправился на двенадцатый этаж.

– Добрый вечер, миссис Розен, – послышался усиленный эхом голос Лайонела.

– Лайонел, я прождала почти десять минут.

– Извините, миссис Розен.

– Мне сказали, что ты прибудешь немедленно.

– Простите, миссис Розен, я…

– Какая бы ни была причина, ты конечно же мог позвонить и сказать, что опоздаешь… У меня только одна сумка.

– Да, мэм.

– Знаешь ли, мой покойный муж перевез нас в этот дом в сорок седьмом году. Это означает, что моя семья уже полвека живет здесь. Мы могли бы переехать куда-нибудь еще, средства имелись, могли стать совладельцами. Но мы отказались. Решили, что будем мириться со скверными лифтами и прочими неудобствами. Мы всегда были очень терпимы.

– Да, миссис Розен.

– Владельцы других домов хотели, чтобы Морт стал их компаньоном. Они все его уважали. И знали, что если он вложит средства в недвижимость, это сильно поднимет ее статус. Морт вкладывал капитал только в надежное дело. Это все знали.

– Да, миссис Розен.

– Его очень уважали.

– Да, миссис Розен. Вестибюль. Опять проскрипела дверь лифта.

– Да, мистер Равич, я оставил письмо наверху.

– Хорошо, Лайонел, теперь поезжай и возьми его.

На восьмом этаже Лайонел вновь отошел от телефона.

– Оно у меня в руках, – сказал он, когда вернулся. – Две страницы.

– Я хочу, чтобы ты мне его прочел.

– Прочел его вам?

– Да.

– Оно длинное.

– Я жду.

– Дорогой мистер Равич, – начал Лайонел. – Вы слышите меня хорошо?

– Да.

– Со-ответ-ст-вина ваша-муза-просу…

– Муза?

– Вашему зап-росу…

– Моему запросу?

– Да. Мы под-готов-или конфет-инциальный до-клад и анал…

– Анал?

– Анал-из…

– Анализ, – сказал Чарли.

– … трех женщин, которых вы назвали. У каждой есть слаб-ые и силь-ные сто-роны. Две, по наш-ему мне-нию я-вляют-ся пре-восход-ными кенди-да-тками вынос-ить ваш-его ребенка, основываясь на их личных качествах, семье, образ-ова-нии и кредит-ной истории. Обе эти кенди – кенди-датки доклад-ывают, что они охота-но…

– О'кей, – прервал его Чарли, – достаточно.

– Хватит? – спросил Лайонел. Он услышал достаточно.

– Пожалуйста, уничтожь письмо. Пожалуйста, выброси его в мусоропровод.

– Вы уверены?

– Да. Прямо сейчас.

– Будет сделано.

Пауза, приглушенный хлопок.

– Готово?

– Да. Готово.

– Забыто?

– Навеки, мистер Равич.

– Спасибо, Лайонел.

– До свидания, мистер Равич.

– Хелло, мистер Равич! – воскликнул мистер Ло, жестом приглашая Чарли сесть в традиционное китайское глубокое кресло с салфеточками на подлокотниках. Чарли в сопровождении Тома Андерсона прибыл в офис компании строительных лесов. Здание было новым, но выглядело будто ему уже несколько десятилетий. В вестибюле их приветствовали три сына мистера Ло, худощавые мужчины с плохими зубами, почти не говорящие по-английски.