Под личиной

Все это так, но как мне поступать дальше? Что если Анубис не пойдет дворами, а возвратится прежним путем? Я ведь раздвоиться не могу.

Я почувствовал, что меня прошиб пот. Положение и впрямь было аховым.

Не в силах справиться с волнением, я покинул свой наблюдательный пост и вылез из домика. Выползал я наружу, как рак – на четвереньках и пятясь назад. В этот момент меня можно было взять голыми руками.

Как оказалось, свой нехитрый маневр я выполнил вовремя. Раздался чуть слышный скрип, затем металлический стук сдвигаемой решетки, и темная человеческая фигура отделилась от стены трехэтажки, чтобы тенью скользнуть к ближайшим деревьям.

Моб твою ять! Дождался… Этот гребаный шакал, этот сын змеи и ехидны Анубис направлялся в мою сторону! Похоже, у нас мысли работали в одной фазе; ему тоже приглянулся детский домик как отличное укрытие.

Наверное, Анубис решил минуту-две понаблюдать за окрестностями, пользуясь надежной крышей, – не поднимется ли шум из-за топтунов, и нет ли у них помощников на этой стороне дома.

Верное решение, подумал я. Спешка до добра никогда не доводит. Тем более в таком архиважном деле, как спасение собственной жизни.

Но все это хорошо, однако куда мне деваться? Анубис уже в десяти шагах от домика, он насторожен и чуток, как зверь, вышедший на охоту, а я просто не имею возможности ни убежать подальше, ни спрятаться хотя бы за песочницу с горой недавно привезенного песка.

Хорошенькое дельце: у шакала ствол, а я голый, как младенец. Все, хана тебе, братец Волкодав.

Допрыгался. И все из-за чрезмерного любопытства.

Ну ушел бы Анубис из ресторана – и ладно, пусть его. Так нет же, захотелось вспомнить свое героическое прошлое. Плохая попытка с хреновыми средствами. Идиот…

Но нужно что-то решать, а не посыпать в отчаянии голову пеплом сгоревших надежд. Пригнувшись, Анубис ступает совсем неслышно и вот-вот приблизится вплотную к моему убежищу.

Все будет, как в сказке, коль уж мы играем в свои игры на детской площадке: "Тук, тук! Кто в тереме сидит?

Это я, мышка-норушка по кличке Волкодав…" Моб твою ять!

Я сделал единственное, на что у меня оставалось время – спрятался за домик и затаил дыхание. Авось, пронесет.

Может, Анубис посидит, посидит внутри крохотного сооружения – и свалит без лишних смотрин и проверок. Ему ведь сейчас нельзя долго задерживаться на одном месте.

Нет, не пронесло. У этой сволочи нюх как у его тезки-шакала.

Анубис нагнулся и уже намеревался нырнуть внутрь домика, что у него получилось бы куда быстрее, нежели у меня (он был небольшого роста, худощавый и юркий), но вдруг на какое-то мгновение застыл в позе, которая очень даже меня устраивала.

Поза в народе называется "зимней стойкой шофера"… не буду объяснять, что это значит. У нас теперь автолюбителей пруд пруди.

Он меня почуял. Уж не знаю, как – я даже затаил дыхание. Возможно, он услышал биение моего сердца. Что было в принципе невероятно, но не исключалось.

То, что он меня вычислил, я понял не только благодаря интуиции, но и увидел. Стены домика представляли собой деревянную решетку и сквозь ячейки фигура Анубиса и лицо просматривались в деталях.

Дело в том, что в доме, который стоял напротив трехэтажки, где Анубис расстрелял топтунов, в одном из кухонных окон неожиданно зажегся свет. Наверное, кому-то захотелось на ночь глядя подкрепиться. Или попить кваску с похмелья.

Луч света падал на физиономию Анубиса, которая показалась мне ожившим черепом. Его глаза горели красным огнем – как у вурдалака. Казалось, что они прожигали хлипкую деревянную конструкцию насквозь, словно на их месте были лазеры.

Неужели он меня увидел? Нет, это невозможно!

Впрочем, видит – не видит, сие мне без разницы. Я уже не сомневался, что избежать жесткой силовой конфронтации мне не удастся. Или он меня – пулей, или я его… – чем? А хрен его знает.

Я выкатился из-за стенки домика кубарем; вставать на ровные ноги было недосуг. Анубис рванулся в сторону, при этом пытаясь поднять пистолет, который держал в руке (осторожный, гад!), но уж больно в неудобном положении он оказался.

Особо мудрить мне было недосуг. Но я все-таки сумел сделать то, на что даже не надеялся: резкий выпад ногой из положения лежа – и пистолет выпорхнул из рук Анубиса как воробей.

Вскочили на ноги мы одновременно. И началась рукопашная, безмолвная и жестокая, когда побежденный должен стать мертвецом.

Наверное, со стороны интересно было бы наблюдать за двумя темными фигурами, которые дрались в таком бешенном темпе, что в глазах рябило.