Четвертый тост

«Уазик», превращенный в некое подобие махновской тачанки, пересек невидимую границу – неощутимый луч от датчика «хвостовой» мины. Эту мину – собственно, и не мину вовсе, а реактивный снаряд с сопутствующей электроникой – люди сделали весьма умной. Ее электронное нутро, словно козленок из старого мультфильма, ожило и начало считать проезжавшие мимо машины – один, два, три… О чем никто из ехавших и подозревать не мог.

«Тачанка» поравнялась с головной миной – столь же умной, как и замыкающая. Эта мина была установлена на «единичку», то есть должна была сработать на первый же движущийся объект, пересекший луч датчика.

Луч был пересечен. Мина сработала.

Со стороны для того, кто находился на траектории полета снаряда, все выглядело эффектно – неведомо откуда, как гром с ясного неба, ширкнула огненная полоса, оставив за собой моментально вспухшее, невеликое облачко дыма и пыли…

А вот те, кто находился в «тачанке», вряд ли смогли хоть что-то понять – вполне возможно, кто-то и успел увидеть, как сбоку сверкнуло и, такое впечатление, прямо в лицо понесся с бешеной скоростью клубок огня. Но осознать такие вещи мозг уже не успевает.

«Тачанка» исчезла в лохматом, желто-черном клубке яростного пламени, брызнула обломками во все стороны.

Водители двух уцелевших машин с похвальной ловкостью успели дать по тормозам. Скорее всего, успели и бегло осмотреться, но ничего не могли увидеть, ландшафт оставался пустым и вроде бы безжизненным…

«Шестьдесят шестой», конечно, развернулся первым и припустил в обратную сторону. За ним несся «уазик». Секунд через десять грузовик вновь пересек луч датчика, и тот, поставленный на «четверку», дал сигнал снаряду. Все повторилось – пыльно-дымное облачко, огненная полоса, грохот, клуб взрыва, остов грузовика, пронизанный языками пламени, кувыркнулся по сухой земле…

Из окон единственной уцелевшей машины стали палить наугад длинными очередями, «уазик» взял левее, по широкой дуге объезжая пылавшие останки грузовика, пытаясь проскочить в распадок по узкому свободному пространству, но высокое толстое дерево внезапно окуталось почти у самого комля облачком взрыва и с грохотом завалилось, надежно перегородив единственный путь к спасению.

Развернуться машинешке не дали – длинная пулеметная очередь, лупившая словно бы непосредственно из земли, превратила покрышки в хлам, «уазик» зарылся ободами в поросший сухой прошлогодней травой откос, замер, слегка накренившись. Там, внутри, должны были, наконец, понять, что всякие поездки с комфортом кончились и пора передвигаться на своих двоих, переходить в пехоту-матушку…

Сообразили, ага – сыпанули наружу, огрызаясь огнем во всех направлениях, прижались к земле, лихорадочно озираясь. Один и вовсе с невероятным проворством полез под машину, закрывая башку руками…

Находившийся выше всех, метрах в трехстах на склоне, снайпер Леша плавно перевел ствол германской винтовки на десять сантиметров левее, опустил чуть пониже. Сноровисто приблизил лицо к прицелу именно на то расстояние, какое требовалось (если чересчур отодвинуться, сузится сектор обстрела, а если держать глаз у самого прицела, отдачей ушибет бровь), плавненько потянул спуск. «Со спусковым крючком следует обращаться нежно и бережно, в точности как с клитором», – любил выражаться его инструктор.

Выстрел. Человек в камуфляже, возымевший было наглое желание связаться с кем-то по портативной рации, дернулся, локти у него разъехались, и больше он не двигался. Второй снайперский выстрел пришелся по его осиротевшей рации, предусмотрительно превратив ее в обломки.

Поехали, пошла работа!

Две боевые тройки рванулись вперед, короткими перебежками, на заранее расписанные позиции. Каждый знал свой маневр назубок. Несколько коротких очередей заставили троицу пассажиров «уазика», оказавшуюся чуть в стороне от остальных, шустренько залечь. А через пару секунд майор Влад, сменивший магазин на полностью заряженный трассерами, трижды выстрелил одиночными в их сторону, давая четко видимыми трассами сигнал гранатометчику.

Прапорщик Булгак не так давно щедро полил водой участок земли позади себя – чтобы меньше было пыли при выхлопе. И теперь, узрев ясный и недвусмысленный сигнал, примостил на плечо трубу со вставленным выстрелом и взведенным рычагом, потянул спуск, сделав предварительно должную поправку на боковой ветерок.