Зубы настежь

– Доктрина?

– Что ни один китайский солдат не находится на чужой земле, – объяснил я. – И если сами китайцы куда-то заберутся, то своих правил не навязывают.

Воевода, не глядя, пощупал удобно ли торчит рукоять топора. Лицо посуровело, глаза из-под мохнатых бровей метнули молнию.

– Ну-ну... Проверим.

Я сказал предостерегающе:

– Нам только доставить принцессу в пункт Б.

Он удивился:

– А я о чем?.. Кратчайшая дорога лежит по прямой. То-есть, через эту долину. Думаешь, я ищу драки?

Я смолчал, подумал, только, что если будет стычка, то надо и самому быть поближе с этим драчливым, что боится умереть в постели. И хотя бы пару крепких воинов из числа уцелевших поставить с ним рядом. Правда, шпион на шпионе...

Мы поравнялись с первыми постройками, я наконец-то рассмотрел, что это нагромождение построек все же из бревен, только зачем-то перемазано желтой глиной. Глина быстро сохла, отваливалась комьями, несколько человек ходили с ведрами и постоянно нашлепывали новые ломти. Бритые головы блестели так же желто, только у одного вдруг проглянул ромбик синеватой кожи, я запоздало догадался, что и головы тоже замазывают глиной.

– Здравы будете, китаЇзы! – гаркнул воевода зычно. – А скажите мне, местному, какого хрена сюда забрались?

Люди в желтых халатах довольно переглянулись, оба не могли сдержать счастливых улыбок, губы растянулись до ушей, а глаза стали как щелочки.

Один ступил вперед, поклонился:

– Будь и ты здрав, доблестный мандарин!.. Спасибо, что принял нас за китайцев, но мы, увы, всего лишь русские... Однако мы стараемся во всю, овладеваем древними науками Высшего Знания через Незнание, и уже достигли немалого... Будь нашим гостем, доблестный мандарин!

Воевода наблюдал и слушал обалдело, наконец прорычал зло:

– Какой я тебе на хрен хрюкт? Я воевода!

– Ты столь доблестен и устрашающ, – сказал человек с поклоном, – что мы тебя приняли не за какого-то воеводу, а за самого китайского мандарина! Позволь, поможем тебе слезть с коня...

– Брысь, – сказал воевода. – Я и на коне въеду в вашу... это у вас что за собачья будка в три поверха?

Он пустил коня вперед, ворота во внутренний замок уже открывали, там тоже кланялись. Мужик спешил сзади, путаясь в полах халата как в соплях, объяснял торопливо:

– Это у нас монастырь такой!.. У них там в Китае монастырь, из которого бредут по свету ихние калики в поисках справедливости! Вот мы и построили у себя тоже, чтоб значитца... Все, как у них...

Воевода сказал брезгливо:

– Ну да?.. А на кой черт глиной перепачкали?

– Так у них весь монастырь из глины, – объяснил мужик словоохотливо. – И все там из глины!.. У нас же глина в редкость. Вот и строим из каких-то паршивых бревен, а потом глиной только замазываем, чтобы на бедность нашу не соромно смотреть самим.

На окраину русского села с китайским обликом въезжали передние всадники, принцесса и герцог во главе. Воевода с таким остервенением замахал обеими руками, чтобы проезжали мимо, словно здесь все уже пошли трупными пятнами от испанской чумы.

Герцог пожал плечами, холеное лицо оставалось холодным и надменным. Не поворачивая головы, проехал мимо врат, а мы с воеводой пустили коней вглубь двора. Воевода еще крикнул зычно:

– Езжайте, езжайте!.. Мы только воды студеной напьемся, а там нагоним.

Герцог бросил в мою сторону ненавидящий взгляд, в котором читалось: не торопитесь. Пусть вас там хоть эти желтые чем-нибудь заразят.

Во дворе один бедолага изгибался как припадочный, руки и ноги выворачивало, а широкая рожа устрашающе перекашивалась. Воевода сочувствующе покачивал головой, сколько ж тут собралось богом обиженных, увечных еще в утробе, юродивых и слюни пускающих. Одному, особо жутко дергающемуся, бросил монетку. Несчастный был даже подпоясал веревкой черного цвета, что явно означало скорую черную смерть.

На крыльцо вышли двое в желтых халатах в желтых высоких шапках. Мы с воеводой сразу признали старших, только они в шапках, а что один тощий как жердь, а другой грузный как корова на задних нонах, то явно ж болезнь дает о себе знать

Оба держали по широкой миске, наполненной водой. Воевода подозрительно хрюкнул, ему бы в простом ковшике, ему ж не обязательно рылом влезать в кувшин, я пихнул его в бок:

– Это не нарочно. Пиала!

– Пи...

– Пиала. Эх, широк русский человек, широк...

Воевода не понял, переспросил