Зубы настежь

– Ладно, – сказал я и сам удивился как мощно и властно прозвучал мой вообще-то блеющий голос, – ты мой конь! А я твой хозяин. А если и не хозяин, то всадник. Верно?

В моем голосе был металл, в то же время звучал хрипловато как боевой рог, зовущий на битву. В нем я сам ощутил звериную мужскую силу, и, похоже, конь ощутил тоже. Он переступил с ноги на ногу, копыта хрустнули, как у подагрика, но потом я понял, что хрустнул камень, на которым конь оперся копытом.

Взявшись за широкие ремни на его шее, я вдел ногу в стремя. Конь повернул голову и внимательно следил как я сажусь. Раздраженный, не люблю когда на меня смотрят, если делаю что-то впервые, я напрягся, с силой оттолкнулся от земли, одновременно дернув себя кверху.

Стремя качнулось в сторону, я едва не сверзился, раздираемый надвое, ударился грудью о седло, но все-таки с огромным усилием встащил себя наверх. Седло скрипнуло, я уловил запах свежей кожи. Да и упряжь пахнет так, словно ее только что сшили, приклепали эти железные бляшки, пустили золотую нить узора.

Конь снова переступил с копыта на копыто. Я сидел неподвижно, затем попробовал качнуться вправо, влево, откинулся назад, но удержаться на неподвижном коне все-таки можно. Туша подо мной качнулась, земля там далеко внизу поползла назад. Конские ноги двигались неспешно, я приободрился, сведенная судорогой спина наконец чуть расслабилась.

Дорога пошла, извиваясь как ползущая змейка, вверх по холму. По бокам ровно шелестели кудрявые деревья, красивые, чем-то знакомые, но я, дитя города, к стыду своему знаю только березу и елку, а все остальное – просто деревья. Впрочем, еще отличу пальмы, но здесь не березы, не елки, не пальмы. Да черт с ними, просто деревья. Варвару не обязательно знать ботанику.

Деревья расступились, как широкий занавес. На стыке ровного изумрудно зеленого поля и синего неба высился город, похожий на один исполинский замок. Во все стороны от его высокой крепостной стены шло ровное зеленое поле, не обезображенное ни оврагами, ни холмами, ровное как биллиардный стол, обтянутый зеленым сукном.

Солнце медленно сползало к закату, подсвечивало знания и крыши со спины. Шпили горят оранжевым, я видел крохотные переходы, что протянулись от башенки к башенке, крыши темнокрасные, явно черепица, стены из серого камня...

Конь пошел быстрее, тугие мышцы перекатывались под моими коленями. Конь был силен и свеж, словно только что проснулся, пофыркивал, остроконечные как у эльфа уши подрагивали, перехватывая все шорохи, а красиво вырезанные ноздри жадно раздувались.

Глава 3

Город приближался, я уже мог рассмотреть во всех подробностях множество башенок, узорных крыш, и в то же время охватывал главный замок одним взглядом, насколько позволяла крепостная стена.

Земля сухо гремела под конскими копытами. Ветер уже не свистел в ушах, овевал лицо ласково, трепал волосы. Ворота близились, массивные, в широких полосах тусклой бронзы.

Когда я начал придерживать коня, ворота натужно заскрипели. Створки раздвигались с неспешностью сытой перловицы. За воротами мне почудилась абсолютная тьма, но затем на незримой линии ворот появились цветные пятна, словно выступили из небытия.

Конь остановился как высеченный из скалы. Я выпрямился, плечи пошли в стороны, чуть отодвинулись, а грудь с треском выдалась вперед. Массивные грудные мышцы были тяжелые как плиты из гранита и широкие как щиты. Я чувствовал как в лучах заходящего солнца горят мои браслеты, как на кистях, так и на бицепсах, а широкий обруч на лбу явно полыхает расплавленным металлом.

Цветные пятна, то ли знатные люди, то ли жрецы, словом – презренные горожане, все в настолько пышных одеждах, тяжелых и вычурных, что я ощутил презрение и жалость к этим несчастным жертвам цивилизации. Старшина, бургомистр или кто он здесь, словом, мэр, выступил вперед, подпрыгнул, поскакал, церемонно поахал шляпой и лишь потом низко раскланялся:

– Мы рады видеть в нашем королевстве странствующего героя. Назови свое имя, отважный, и отдохни под нашим кровом.

Я вскинул в приветствии руку, краем глаза косясь как красиво играют мышцы предплечья, а бицепсы – ну словно под кожей надули баскетбольный мяч. Голос мой грянул красиво и мужественно:

– Привет! Меня зовут... Странствующий Варвар... э-э... по имени Рагнармир. Да-да, Рагнармир. Я воспользуюсь вашим гостеприимством.

Конь мой фыркнул, пошел в ворота, заставив мэра отпрыгнуть, чтобы не попасть под копыта. Но я заметил, что все встречающие, как и сам мэр, приятно ошеломлены, словно я должен был послать их, а то и огреть плетью, а потом ввалиться с грязными сапогами в спальню правителя, рухнуть на устланное тончайшими покрывалами ложе и велеть его невинной дочери ублажать всю ночь.