Мир без конца

Показались каменные хижины. Разбойник подумал, что пользоваться ими осталось недолго. Подрастала трава, скоро появятся пастухи. В этом году ранняя Пасха — значит, Троица будет вскоре после вальпургиевой ночи. Нужно искать другое пристанище.

Когда до ближайшей хижины оставалось ярдов пятьдесят, он в ужасе заметил, как из нее кто-то вышел. Всадники придержали лошадей, а остальные разбойники схватились за оружие. Человек приблизился к верховым, и беглец разглядел, что это монах. Тэм тихонько воскликнул:

— Да что же это?..

Один рукав монашеской рясы был пуст, и Ральф узнал брата Томаса из Кингсбриджа. Лэнгли шел будто случайный встречный на главной улице.

— Привет, Ральф. Помнишь меня?

Том спросил у подельника:

— Ты знаешь этого человека?

Монах подошел к лошади Фитцджеральда и протянул правую руку. Что, черт подери, он здесь делает? С другой стороны, какая опасность может исходить от однорукого? Разбойник смущенно нагнулся и хотел пожать протянутую руку. Вдруг Томас перехватил руку и стиснул Ральфу локоть.

Краем глаза лорд Вигли заметил возле хижин какое-то движение. Подняв взгляд, он увидел, как из ближайшей вышел человек, за ним второй, потом еще трое; затем люди стали выходить из всех хижин и вставлять стрелы в луки. И в этот момент Лэнгли сильным рывком стащил его с лошади.

Разбойники закричали. Фитцджеральд грохнулся на спину. Гриф испугался и легко отскочил в сторону. Когда Ральф попытался подняться, Томас упал на него, как ствол поваленного дерева, и прижал к земле.

— Лежи тихо, и тебя не убьют, — прошептал он.

Затем разбойник-лорд услышал свист десятков одновременно выпущенных стрел — смертоносный свист, его ни с чем не спутаешь, будто внезапный ветер или громовой раскат. Не меньше сотни человек, подумал он. Ясно, стрелки поджидали в хижинах и вышли по условленному сигналу — когда Томас ухватил Ральфа за локоть. Грабитель захотел сбросить монаха, но, заслышав крики разбойников, передумал. С земли он видел не много, хотя заметил, что некоторые головорезы повытаскивали мечи. Однако лесные братья слишком далеко от лучников, и, если двинутся на противника, их прикончат раньше, чем они добегут до ополченцев. Это побоище, а не сражение. Послышался топот копыт. Интересно, подумал пленник, Тэм атакует лучников или удирает?

Неразбериха длилась недолго. Уже через несколько минут Фитцджеральд понял, что разбойники разбиты наголову. Томас встал, вытащил из-под длинной бенедиктинской рясы длинный кинжал и бросил поверженному:

— Забудь про меч.

Ральф поднялся на ноги, осмотрел стрелков и многих узнал: толстого Дика Пивовара, сластолюбца Эдварда Мясника, весельчака Пола Белла, мрачного Билла Уоткина — скромных законопослушных граждан Кингсбриджа, всех. Его победили торговцы. Но это не самое удивительное. Он изумленно посмотрел на Лэнгли:

— Ты спас мне жизнь, монах.

— Твой брат просил об этом, — жестко ответил Томас. — Будь моя воля, ты умер бы, не долетев до земли.

Кингсбриджская тюрьма располагалась в подвале здания гильдии. Камера без окон, с каменными стенами и грязным полом. Она не отапливалась, и зимой заключенные иногда умирали от холода, но теперь стоял май, а кроме того, Ральфа по ночам согревал плащ. У заключенного даже оказалась кое-какая мебель: стул, скамья и маленький столик, — все это за деньги Мерфин одолжил у Джона Констебля, комната которого находилась за запертой дубовой дверью. В рыночные дни и на ярмарочной неделе он с помощниками дежурил там на случай беспорядков. В камере с Ральфом сидел Алан Фернхилл. Кингсбриджский лучник попал ему в бедро, и, хотя рана не представляла серьезной опасности, убежать подручный и сообщник не смог. А вот Невидимка скрылся.

Настал их последний день. Оба уже были заочно приговорены к смерти за изнасилование Аннет и за преступления, совершенные в зале суда на глазах у судьи: нападение на старшину присяжных, Вулфрика и побег. В полдень шериф заберет беглецов в Ширинг, где их повесят.

За час до полудня Джеральд и Мод принесли заключенным обед: горячий окорок, свежий хлеб и кувшин крепкого эля. С ними пришел Мерфин, и Ральф догадался — попрощаться. Отец подтвердил догадку:

— Мы не поедем с тобой в Ширинг.

Мать добавила:

— Мы не хотим видеть, как… — И осеклась. Родители не поедут в Ширинг, чтобы не видеть, как его будут вешать.