В Питер вернутся не все

Ведь роли, после того, как я немногословного Робин Гуда сыграл, пошли косяком: то бандиты, то менты. Причем бандюганы, в основном, не чистые злодеи, а такие… с добрыми струями… И менты тоже — с этой… с харизмой и конкретные. Не как в кино «Петровка, 38» были, а такие, что и попрессовать подозреваемого могут, и начальнику в глаз засветить, и улики невиновному подбросить.

Я уж сам иногда путался, кого играю сейчас — мента или бандита. А может, мента, который вот-вот бандитом станет? Или я — авторитет, который на самом деле чекист под прикрытием?.. Да они, по-моему, и в жизни сами не всегда понимают, кто они есть на самом деле… (Смеется.)

Короче, стал я, если честно, даже бояться: заштампуюсь. Будут мне режиссеры-продюсеры теперь до конца жизни одних крутых давать играть. Мне и мастер мой — умнейший был человек, и добрейший, и бескорыстнейший — мир праху его, пусть земля ему будет пухом — в ту пору так сказал, (размашисто крестится). Мы тогда с ним как раз в ресторане мосфильмовском столкнулись, он на «Мосфильме» чего-то тоже халтурил, мультик, что ли, озвучивал. «Смотри, — грит, — Никола! Берегись! Одно и то ж играешь! И главная беда не то, что заштампуешься, а что у тебя не сорок три штампа получится, как у великого Гриценко, а три! Молод ты еще: одно и то же из года в год играть!»

Но и тут повезло. Мне Лихачев — в ножки бы ему упал, по гроб жизни не забуду! — вдруг роль монаха православного предложил. Вот молодец-то, а?.. Прикинь, Дим, во мне, протокольной роже, — монаха увидел! Ну, глаз-алмаз! Ох, я и мандражил перед той ролью… В Оптину Пустынь в паломничество ездил, у самого митрополита благословение просил! Сценарий сразу заучил… И пока снимали — а снимали долго, шесть месяцев — я не то, что прям как монах жил, но как очень верующий. Из книжек одно только Евангелие читал и Молитвослов. На премьерах да на тусовках в то время не бывал, и даже в рестораны не ходил, все посты держал и причащался дважды в месяц. Потому, наверное, Господь мне помог и тот монах у меня получился…

А потом — опять не иначе мои молитвы роль сыграли! — возник режиссер Чуйко и предложил мне сыграть… ну, ты помнишь, кого… Да, правильно, Базарова. В своем восьмисерийнике. И без проб меня взял, тут же утвердил — чудо, правда? Да и не только чудо, что Базаров, что главная роль, а еще в том, с кем мне играть довелось. Не каждому так повезет, да еще на одном фильме — и Басилашвили, и Ахеджакова, и Ильин… Великие старики! Да и Волочковская, чего уж там говорить, хоть и стерва порядочная, проститутка, а актриса милостью Божьей…

Поэтому теперь я не то чтобы считаю, что передышку заслужил, — просто я благодаря монаху Даниилу и Базарову как бы от прошлых ролей своих отошел, очистился. Теперь снова можно в «стрелялке» сыграть. Тем более есть тут что играть. Характер ведь интересный у меня получается, правда? И я в него, по-моему, проник (голос на мгновение становится тревожным). Как ты думаешь?

Говоришь, я тебе только про одни свои белые полосы рассказываю, а о темных — ни-ни? Как не было их? Были, да еще какие! Просто зачем черноту вспоминать. Чернота — она и есть чернота… Все у меня в жизни было…

Начнем с того, где я родился. И когда. Про город Каменец-на-Урале слышал? Вот именно, никто его не знает, потому что ничего там интересного нет. Один металлургический завод и три оборонных. И никакого даже памятника приличного нет — кроме дяди лысого в кепке. У нас знаешь какая традиция была? Куда молодожены в день свадьбы ездили? Покататься же надо, все ж куда-то ездят… Вот и ездили к дорожному столбу, откуда город начинается. Ну знаешь, на трассе, по дороге на Е-бург, стоит такой гаишный знак, черное на белом: «КАМЕНЕЦ». Ему свадьбы и поклонялись. Приедут, выпьют шампанского и водчонки из пластиковых стаканчиков, бутылки о железные столбы, которые знак держат, побьют — это уж обязательно, бутылки о столбы бить — и в ресторан. Я еще мальцом был, меня на чью-то свадьбу родители взяли, и я тогда твердо решил: не женюсь никогда. А если уж, в крайнем случае, женюсь, то не здесь, не в Каменце, без битья бутылок… И, как видишь, слово свое держу: женат был дважды, а в Каменец бутылки бить не ездил… (Смеется.)

Короче, мне опять же со временем повезло. В кавычках, конечно. Я ведь единственный из всего выпуска в Москву поступать поехал. Еще трое — в Е-кат, а один — в Оренбург. А я к тому же в артисты пойти решил. Надо мной — за глаза, конечно, — смеялись. Пальцем у виска крутили за спиной: дескать, малохольный.