Мрак

— Всем застыть!.. Меч у горла вашего дурака!.. Кто шелохнется, я его прикончу!

В наступившей мертвой тиши прозвучал задушенный страхом слабый голос царя:

— Всем опустить оружие!.. Не приближаться...

— И стрелы себе в задницу, — подсказал Зализняк.

Лезвие его меча упиралось, натянув кожу, в нежное ухоженное горло. Глаза Зализняка блестели как слюда. Он поймал взгляд Мрака, подмигнул.

— Режь, не тяни, — бросил Мрак напряженно.

— Ты что? — удивился Зализняк. — Кто же режет курицу, у которой золотые яйца?

— Это у него золотые? — усомнился Мрак. — Режь как овцу, пока еще можем.

Над краем ямы наклонился Горный Волк. Лицо его было бешеное. Глаза от ярости лезли из орбит, а в уголке рта пузырилась пена. Рука отыскала рукоять меча, но на нем как псы на медведе повисли телохранители царя.

Зализняк крикнул с веселой победной злостью:

— Пусть меня как кабана чесноком... нашпигуют стрелами, я успею дернуть рукой! Я даже во сне дергаюсь.

Грузный Додон дрожал как жаба на льдине. Мрак прохрипел:

— Ты счас не засни. Вдруг в самом деле еще потопчем зеленый ряст?

— Ряст? — удивился Зализняк. — Гм... Кого я только не топтал, но зеленый ряст... гм... Если выживем, расскажешь как это... Эй, дурни! Всем отойти от выхода. Если кто-то мелькнет ближе, чем за десять шагов, тут же режу эту жирную овцу!.. Видят боги, у меня уже дрожат руки.

В рядах началось смятение. Из-за спины Горного Волка кто-то метнул дротик. Тот воткнулся в двух шагах от Додона, тут же наверху послышался шум, чей-то предсмертный крик. Додон залепетал:

— Не убивайте!.. Это мои враги! Они хотят, чтобы меня устранили...

— Зарезали, — поправил Зализняк хищно, — Зарезали!

Додон издал горлом булькающий звук. Глаза его закатывались, а рыхлое тело обвисало. Мрак, поддерживая с другой стороны, прорычал с отвращением:

— Убери меч от горла!.. А то сомлеет. Держи возле пуза. Ему не видно, зато сразу можно от бока до бока как Боромир козу. Кишки вылезут в дыру, а следом и печенка плюхнется! На своей слизи поскользнется.

Ноги Додона подогнулись, он осел на песок. Из прохода исчезали люди. Служителей отогнали, слышно было как звякали бронзовые двери, решетки. Мрак и Зализняк подхватили пленника с двух сторон, потащили. Ноги в сапогах из дорогой кожи загребали золотой песок совсем так, как если бы тащили, зацепив крюком за ребро.

Они выбрались, волоча Додона, на площадь. Царские гридни оттесняли народ. На крышах появились лучники, их остроконечные шлемы горели как жар в лучах яркого солнца.

Горного Волка видно не было, что беспокоило Мрака. Зализняк скалил зубы, покалывал царя мечом в живот. Тот дрожал, покрывался потом, уже и так мокрый, от него пахло гадостно. В сафьяновых сапожках хлюпало, а несло оттуда так, будто топтался по дерьму больного животом.

— Вели всем отойти еще дальше, — приказал Зализняк.

Он слегка ткнул царя в живот, и руки Додона взлетели над головой как крылья ветряной мельницы под ударом сильного ветра:

— Отойдите!.. Отойдите еще!.. И прочь с крыш!

— Молодец, — похвалил Зализняк. — На крышах я не заметил. Веди себя хорошо, в самом деле отпустим... может быть.

Далеко впереди, с боков и сзади гридни били народ мечами плашмя, загоняли в дома и переулки. Зализняк спросил быстро:

— Мрак, ты через какие ворота входил?

— Меня привезли на корабле. Как боярина. Только на бояр цепляют шубы, а на мне зачем-то были цепи.

— Золотые?

— Нет, но зато такие же тяжелые.

— Ага, — кивнул Зализняк. — Тогда через северные, других я не знаю. Через версту там сразу горы, лес, овраги. Мы сумеем... ну, попытаемся суметь.

— Что?

— Схорониться.

Держа царя впереди как живой щит, они продвигались почти бегом. Стуча копытами, их обгоняли, держась в отдалении, конные воины, что-то орали злыми сорванными голосами. Многие хватались за луки, но Зализняк всякий раз прикладывал к горлу Додона нож, и смельчаков сдувало как ветром.

Когда впереди выросли городские ворота, Мрак полагал, что здесь их и побьют. Хоть стрелами, хоть камнями, дурное счастье не бывает долгим, но ворота зияли непривычной пустотой. В сторонке стоял воевода со яростным, перекошенным шрамами лицом. В его глазах Мрак видел бессильную злость и обещание лютой смерти. Он убирал всех с дороги, а когда кто-то из дружинников заартачился, коротко взмахнул мечом, и дерзкий упал, обливаясь кровью.

В воротах не были ни души. Когда миновали, подталкивая задыхающегося Додона, Мрак бросил: