Мрак

Потом этот треск стал оглушающим. Впереди блеснул огонь, ослепляющий и страшный, в лицо пахнуло странно свежим воздухом. Ослепленный Мрак сделал еще несколько шагов, Додона волочили как труп, Зализняк вскрикнул, указал кивком на яму впереди.

Оттуда поднимался дым пополам с паром, но дым быстро исчез, тугие струи залили яму, видно как вода кипит, бурлит, остужая раненую молнией землю.

— Как думаешь, — тонкий голос Зализняка чудом проскакивал в щели страшного грохота, — в кого из нас попадет?

— Если бог не косорукий, — ответил Мрак злобно, — то поцелит в середку.

Додон застонал и попробовал перебирать ногами. Зализняк ухватил другой рукой и за ворот, потащил как тушу забитой козы.

— Теперь верю! — прокричал он сипло, — что оторвемся!

— Побоятся задницы намочить? Мы ж не кур накрали — царя тащим!

Зализняк все же услышал или догадался, заорал:

— Это не артанцы, что за честь в огонь и ливень! И не славы, что верны вождю до последней капли крови. Здесь куявы!

— Ну и что?

— Нарядное платье берегут, а не какую-то непонятную честь, дурень.

Мрак не поверил, таких людей не свете нет, чтобы тряпки ценили выше чести. Не поверил и когда в самом деле прекратилось злое тявканье, перестали мелькать тени догоняющих. Просто сумели в дождь оторваться от погони. А собакам нюх в ливень не подмога.

Глава 4

Внезапно он понял, что орет, а в ответ истошно орет Гонта, жилы на шее вздулись как канаты. Расхохотался, ибо гроза быстро уходила вперед, с ней ушел и грохот, перестала трястись земля, а мощная стена ливня вздымала стену из пыли и грязи уже впереди.

— Ну и дождичек, — сказал Гонта уже без крика. — Такой утопитдаже стадо гусей и двух уток впридачу.

Спуск был крут, но перед ними расстилалась долина, чуть ниже бежал вздувшийся ручей, волочил камни, ветви, сломанные грозой деревца. Виднелись хижины земледельцев, на опушку леса вышли из-под промытых дождем деревьев тучные коровы.

— Ну и что дальше? — сказал Мрак со злостью. — Мы ж не можем с этой жирной жабой таскаться всю жизнь!.. Нам спать надо, нам многое надо.

— Будем, — сказал Зализняк, — по очереди.

— Мне на него уже смотреть тошно, — сказал Мрак с отвращением. — Я лучше рискну головой, чем буду нюхать этого...

Зализняк подумал:

— Можно проволочь по ручью. За ноги.

— Может, лучше зарезать? Вдруг какой заразный?

Додон простонал, желтый от ужаса:

— Это у меня желудок больной!

— Ничего, — сказал Мрак недобро, — с нами вылечишься быстро. Не покормим еще с неделю... а то и год... желудок отдохнет, сам вылечится. Будешь стройный как червяк и худой как поросячий хвост. Нет, стройный как поросячий хвост, а худой...

Снова тащили его так, что царь едва касался ногами земли. Но и тогда дышал часто, взмок, побагровел. Мрак побаивался, что царя черная болезнь хватит раньше времени.

Завидев расщелину, упали без сил. Дыхание было такое сиплое, что не услышали бы конского топота. К счастью, коня сюда мог бы затащить разве что Змей Горыныч. Додон лежал лицом вниз, всхлипывал. Зализняк со стоном перевернулся.

— С такой жизнью не дожить до старости, — прошептал он, хватая широко распахнутым ртом воздух. — Точно не дожить...

— Зачем тебе старость? — удивился Мрак.

— Старость — самая лучшая пора, — ответил Зализняк замученным голосом, но с великим убеждением. — Старость — это мудрость, уважение младших... А это значит — от всех. Тебе дают самое теплое место, самый мягкий хлеб, спрашивают уважительно: не дует ли, добро ли почивалось... Тебя слушают, раскрыв рты, потому что ты уже побывал ими — и младенцем, и отроком, и зрелым мужем, а им еще предстоит все. Ты все знаешь наперед, может предостеречь, указать ямы, через которые прошел, кивнуть на частокол, где портки рвал...

— Наверное, — протянул Мрак задумчиво. Губы его дрогнули в горькой усмешке. — Наверное, это здорово бы... Но ведьма предрекла моим родителям, что я не доживу до старости. Подумаешь, удивила! При этой жизни!

Зализняк с трудом отдышался, но лицо все еще было страдальческое, с темными разводами под глазами. Хмуро повел в сторону Мрака налитыми кровью глазами:

— А что значит, что тебе жить лишь до первого снега?

— Меньше, — поправил Мрак. — Сказано, что снега уже не увижу. Это значит, что помереть могу прямо сейчас.

Зализняк встревожился:

— Не вздумай! Мне одному тащить этого кабана?.. Уж побарахтайся. Впрочем, от судьбы не уйти. Ты, как я вижу, не больно убиваешься?