Мрак

Мрак помолчал. Солнце уже висело над краем земли, и его лицо в багровом свете выглядело зловещим и печальным.

— Рождают нас, — ответил он нехотя, — нашего согласия не спрашивая. Не спрашивая где, у кого, в какой семье, у знатных или простолюдинов нам желательно появиться на свет. Но чтобы исправить эту неправду, а это великая кривда, Род и дал нам свободу умереть так, как захотим.

— Ну... — протянул Зализняк озадаченно, — он дал не так уж и много.

— Мрут все. От смерти не уйти, не откупиться. Но мрут по разному. Один в плаче, другой — смеясь, за одним жалеют родные, а то и все село, а за другим и жаба не кумкнет. Или даже вздохнут с облегчением. С появлением на свет ничего не поделаешь, но уйти человек должен стремиться по-людски. Достойно. Красиво. Гордо. Времени на подготовку хватает: вся жизнь.

Помолчали, быстро копили силы. Зализняк сказал со вздохом:

— Вижу, ты это обдумывал долго.

— Не зря.

— Нет, правда. Как говоришь: эка невидаль родиться, но дай нам Род достойно умереть?

— Точно, Зализняк. Но что будем делать с этим боровом?

Зализняк тоже посмотрел на заходящее солнце:

— Надо бы прикончить...

Додон взмолился:

— Не убивай. Что хочешь, возьми. Хочешь, воеводой сделаю?

Зализняк отмахнулся:

— Да знаю я твое слово. Наслышан. Тут же велишь зарезать... Просто я уже убил сегодня троих. И так по колено в крови. Что будем делать с ним, Мрак? Может в самом деле удивим белый свет? Возьмем и отпустим?

— Да черт с ним, — согласился Мрак. — Сгинем, так сгинем!.. Мне, как я уже сказал, все одно близкая смерть на роду писана.

— Кому только не писана, — хмыкнул Зализняк. — Разве что тем, кто не живет... Не смерть страшит — проигрывать не люблю! Если поймают или прибьют, то это ж то самое, что двадцать два очка выпадет!.. Понимаешь?

Додон дрожал, умоляюще переводил круглые от ужаса глаза с одного на другого.

— Ну... не совсем. Эй, светлый царь!.. Давай-ка твою харю тряпкой замотаем. А руки свяжем за спиной, чтобы не сразу на волю...

Зализняк умело заткнул Додону рот кляпом, завязал для надежности платком. Руки закрепили сзади. Мрак предложил:

— А не проще присобачить его к дереву?.. Места здесь людные. Даже слишком.

Зализняк сказал, задумчиво глядя на бледного Додона:

— Хорошо, ежели освободят. А ежели камнями закидают? Могут еще детей водить, показывать. У нас как-то медведь сидел на цепи... Такое вытворял!

— Закидают, так закидают, — равнодушно сказал Мрак. — На себе узнает какой из него отец народа. Прибьем гвоздями?

— Разве что деревянными, — согласился Зализняк.

Царя трясло как грушу, которую дергал разъяренный медведь. Мрак со злостью потрогал железный ошейник.

— И над большим муравейником, — предложил он. — Мне один волхв говорил, что муравьи в любой, даже самой зачуханной стране водятся. Как и люди.

— Неплохо, — согласился Зализняк. — только, если первыми отыщут те, что не прочь сами прирезать?

— Гм... Они или волки. Да и шакалы мигом живот раздерут, кишки повытягивают, еще и драться за них будут... Загрызть не смогут, до горла не допрыгнут... или допрыгнут?.. Нет, скорее всего, не допрыгнут... Ну, а до чего достанут — отгрызут начисто.

Глаза пленника вылезали из орбит, смотрел умоляюще, падал на колени. Мрак махнул рукой:

— Лады. Стреножим, как коня на выпасе. Далеко не уйдет. Да еще с таким пузом. Зато, если сюда будут идти артаны или еще кто, то наш царь-батюшка в кустах пересидит. Все же не будет на наших душах греха! Слово дали — слово сдержали... Хотя, гм, сейчас понимаю тех, кто говорит, что своему слову хозяин: сам дал — сам взял.

Оставив царя, они нырнули в кусты и побежали по ручью вверх по течению. Теперь, когда с ними не было пленника, мчались налегке. Багровый шар, немыслимо огромный, уже опустился за виднокрай, теперь бежали прямо в красное небо, где темели редкие комья облаков.

Сумерки опускаются медленно, но за ними придет ночь, а за ночь можно уйти далеко... И вдруг резко и страшно проревели трубы, а внизу в распадке раздался радостный клич. Оба поняли, похолодев, что царя, скорее всего, нашли. Чересчур быстро.

— Везет же дурням, — процедил сквозь зубы Зализняк.

— Дурням завсегда везет, — согласился Мрак.

Зализняк неожиданно улыбнулся, это было непривычно видеть на его изможденном перепачканном лице:

— Да, боги яснее ясного говорят, что мы — умные. И что вывернемся сами.