Мрак

Кто-то произнес вполголоса:

— Ребята... Он вроде бы видит нас!

Мрак ощутил устремленные на него взоры. Люди переставали жевать, их кубки останавливались возле губ, а глаза поворачивались в его сторону.

Гонта делал им отчаянные знаки. Кто догадался, поспешно ронял взор, другие еще пялились с жестоким любопытством. Медея, что-то уловив женским чутьем, сказала торопливо:

— Светлана бы не стала... Светлана чуткая и добрая...

Ее глаза торопливо обшаривали его лицо. Гонта прервал себя на полуслове, обернулся. На лице был надежда.

— Что... он в самом деле?

— Светлана, — произнесла Медея раздельно. — Светлана — самая красивая и самая чистая на белом свете... Светлана — самая... Давай, Гонта, у тебя лучше язык подвешен. Он выныривает, когда слышит имя царевны!

— Понял, — произнес Гонта пораженно. — Почему раньше не догадались? Медея, ты хоть и красивая, но и не самая последняя дура... Я хотел сказать, что наверняка есть еще дурнее. Мрак, Светлана в самом деле... ну, ты же знаешь, что Светлана всегда...

Медея не спускала с него тяжелого как гора взора, и язык бывшего вожака разбойников почему-то двигался, будто к нему подвесили тяжелые гири. Мрак ощутил, что должен заговорить, иначе Гонте придется совсем плохо:

— Светлана заслужила все самое лучшее... или хотя бы то, что хочет. Какие новости из детинца?

Он видел как они переглянулись. Медея поджала губы, а Гонта пробормотал, отводя глаза:

— Новости? Да какие новости... Светлана выглядит хорошо. Так говорят!

Последние слова он добавил чересчур поспешно, а от Медеи даже отодвинулся, будто увидел в ее руке нож. А Медея, поморщившись, однако сама сказала с усилием:

— Светлана и должна выглядеть хорошо... Там столько волхвов-лекарей следят за каждым ее шагом, а повара — за каждым блюдом! Но Светлана сама по себе... Светлана.. Светлана..

И повела речь, умело вкрапляя Ее божественное имя. Мрак все не мог уйти из этого мира, слышал, оставался, а Гонта со своей стороны вставлял по словечку, хотя ему почему-то трудно было говорить о Светлане, и теперь уже этот мир налился красками, запахами, шумом и голосами, а тот, настоящий, колебался словно в тумане — призрачный и сказочный.

Он не понимал, почему так отяжелел, пока знакомый голос не прогудел рядом восторженно:

— Наконец-то ты поел по-мужски! Как в старое доброе время.

Рядом сидел уже Ховрах, красный от усилий, доедал кабанью ляжку. Рядом с его миской сидела Хрюндя, чем-то похожая на Ховраха, покруневшая, толстая, с бугорами вдоль спинного хребта. Ее морда начала слегка вытягиваться, глаза неотрывно и с обожанием следили за Мраком. Мрак с отвращением поглядел на груду костей посреди стола:

— Это все я?

— И еще под столом, — подтвердил Ховрах радостно. — Видишь, собаки к нам пробиться не могут, все еще растаскивают. Надо было им сразу меня к тебе посадить!

Мрак оглядел старого гуляку, растолстевшего еще больше, потного и пыхтящего:

— А ты как здесь оказался?

— Надзираю, — ответил Ховрах гордо. — Царь Додон изволил меня отпустить с царской службы. Теперь служу боярыне Медее. Заодно и приглядываю за нею и ее дев... гм, вооруженными силами. В антиресах государства!

Мрак выбрался из-за стола. Хрюндя мощно прыгнула с середины стола, обрушилась ему на плечо. Мрак шатнулся от толчка, и с двух сторон подскочили отроки, привычно подхватил под руки. Гонта отстранил, сам обнял Мрака за плечо, повел к выходу:

— Как здорово, — сказал он мечтательно, — найти свою нору или гнездо. Жить себе, спокойно стареть... Это так здорово! Детишки пойдут, а главное — внуки. Будут суетиться вокруг, копошиться, на колени лезть, скажи им то одно, то другое. Скорее бы стать стариком... Все уважают, лучшее место уступают, первую чару вина подают, совета ищут!.. Бороду седую отпущу подлиннее...

Мрак оглядел его с головы до ног. Гонта слегка раздобрел, глаза лучились довольством. С лица ушло голодное и озлобленное выражение. Рубашка чистая, портки из тонко выделанной кожи, сапоги с узором.

— Как твои руки? — спросил он. — Не тоскуют по луку со стрелами?

Гонта вытянул огромные длани, с удовольствием сжал кулаки. Под гладкой кожей прокатились тугие мышцы. Сухожилия с готовностью напряглись.

— Нет, — ответил он, в голосе чувствовался смех. — Я им нашел и другое применение.

Мрак оглянулся на Медею. Та услышала или догадалась, опустила взор, на нежных щеках вспыхнул румянец. Она пополнела еще, и чтобы ее обхватить, от смельчака в самом деле требовались очень длинные руки.