Мрак

Похоже, что-то отразилось в его лице. Медея холодным голосом бросила:

— Говори быстро. Если потревожил меня зря — умрешь здесь же.

Она кивнула женщинам. Острия копий больно уперлись Мраку под ребра. Одно сзади кольнуло под левую лопатку. Он покачал головой, здесь женщины еще злее, чем в замке. Они всегда злее и наглее, когда сбиваются в кучи, это по одиночке овечки...

Стараясь не делать резких движений, он выудил из сумы скрыньку на цепочке, буркнул небрежно:

— Грубая ты, Медея. Я всего лишь проходил мимо. Дай, думаю, зайду... Вдруг это ты обронила.

Ее рука жадно выхватила крохотную скрыньку. Расширенными глазами смотрела, щупала, гладила кончиками пальцев. Мрак видел как борется с желанием открыть, взглянуть что внутри, не украдено ли ее сокровище. Потом ее взгляд обратился к Мраку. Он увидел как медленно меняется ее взгляд от ликующего к подозрительному.

Не ты ли, сказали ее глаза, и срезал с моей шеи? Мрак смотрел честными наглыми глазами. Мол, скрынька же у тебя, что старое ворошить и докапываться? Ежели во всем копаться, то столько грязи и дерьма нароешь, что и жить в нем не захочешь. Ведь выкопанное дерьмо обладает таким волшебным свойством, что закопать его трудно, а забыть и вовсе нельзя.

— Ладно, — сказала она все еще враждебно, — будь сегодня моим гостем. Но если до захода солнца тебя увидят вблизи, умрешь медленно и страшно.

— Жизнь — дорога к смерти, — сказал Мрак, вспомнив заумные изречения волхва Олега. — Или вообще дорога смерти. Это когда идешь по жизни, а всех встречных бьешь по голове. Я могу тебя о чем-то спросить, Медея?

Она кивнула, отступила вглубь шатра. Мрак подмигнул разочарованным женщинам, Таргитая бы сюда. Даже Олег мог бы перестать страдать о рыжеволоске Лиске...

В шатре было по-женски пестро, ярко и пахло пряностями. Ковры, подушечки, чашечки с маслом, благовониями, хотя на взгляд Мрака вонь не может быть благой, все равно вонь, и он, оглядев внутренность шатра, поморщил нос, благо вони достаточно.

— Присядь и расскажи, — велела Медея, она села на ковер, подогнув ноги, — как к тебе попало... это?

— Кто-то обронил, — буркнул Мрак.

Темные глаза Медеи внимательно следили как он сел напротив:

— Да? А как ты узнал, что это мое?

Мрак вспомнил, что Медея никогда не вынимала скрыньку в присутствии посторонних, пожал плечами:

— Значит, ты выронила.

— Я не роняла, — возразила Медея. — К тому же шнурок срезан!

— Да? — удивился Мрак. Его косматые брови взлетели. — Может, перетерся?

— Нет, не перетерся.

Мрак предположил медленно:

— Тогда тот, что внутри, перегрыз?

Царица поляниц некоторое время смотрела ему в лицо.

— Значит, ты открывал... А я полагала, что секретный замочек надежен. Ну да ладно. Ты сам понимаешь, раз уж узнал такую мою тайну, что просто не могу оставить тебя в живых...

Она подняла руку, намереваясь подать знак. Прислушалась. Донесся быстро нарастающий конский топот. Медея насторожилась, поднялась, бросив взгляд на невозмутимого мужчину.

Топот стал громче, оборвался перед шатром. Фыркнула лошадь, слышно было тяжелое дыхание. Женские голоса доносились громкие, возбужденные. Медея приоткрыла полог, стараясь держать одновременно взглядом и Мрака.

— Царица! — донесся возбужденный голос. — К нашему стану скоро выйдет один воин!.. Он не куяв, даже не артан... Называет себя гипербореем, но такой страны... фу, как я мчалась!.. нет, совсем чужак. Говорит, что он — невр. Я, правда, их никогда не видела, но он все равно вылитый невр...

Глава 20

Медея бросила быстрый взгляд на Мрака:

— Да? И когда же появится?

— Он ходит быстро! К вечеру уже будет здесь. Я нарочито гнала коня во всю мочь, чтобы ты заранее решила, что делать...

Медея отступила, придерживая полог. Голос был холоден как лед:

— Зайди.

Мара ахнула, глаза ее полезли на лоб:

— Мрак?.. Ты уже здесь?

Мрак зевнул:

— Я тут и ночевал... Верно, Меда?

Царица сказала ледяным голосом:

— Я только для друзей Меда. А для бродяг, что калечат моих воинов... ведь это ты ее так ободрал?.. я — грозная царица поляниц, внучатая племянница царя Тараса. Что ты с нею сделал?

Мрак почесал затылок, чувствуя желание сесть и, вытянув шею, почесать ногой за ухом:

— Да как сказать... как-то и неудобно... Вот так и сказать при всех... Она ж мне тоже спину ногтями ободрала.

Глаза Медеи полезли на лоб. Мара вспыхнула: