Когда король губит Францию

– Сдаюсь вам,– сказал король.

И он бросил свою боевую секиру на траву, снял свою латную рукавицу и вручил ее гиганту рыцарю. Потом, на мгновение застыв на месте, с залитым кровью глазом, он покорно подставил голову под рухнувший на него позор поражения.

Но вот уже снова вокруг него поднялся шум, его толкали, тащили куда-то, жали; на него навалились, так что он чуть не задохнулся, грубо трясли. Двадцать молодчиков кричали хором:

– Я его схватил! Нет я, это я его схватил!

И, заглушая остальных, орал какой-то гасконец:

– Он мой! Я первый на него напал. А вы, Морбек, явились, когда дело уже было сделано!

На что Морбек отвечал:

– Чего это вы вопите, Труа? Ведь он сдался мне, а не вам.

И все потому, что взять в плен короля Франции – это выгодно, ох как выгодно: тебе и почет, тебе и деньги! И каждый старался уцепиться за короля, доказывая тем свое на него право. Бертран де Труа схватил его за руку, кто-то схватил за шиворот, так что король в тяжелых доспехах рухнул на землю. Они его чуть было на куски не разорвали.

– Сеньоры, сеньоры! – кричал король.– Соблаговолите отвести меня со всей учтивостью, а также и моего сына к принцу, моему кузену. И не деритесь из-за того, кто взял меня в плен. Я достаточно могуществен, чтобы озолотить всех вас...

Но они не слушали его. Они по-прежнему вопили:

– Это я его схватил! Нет, он мой!

И они, эти рыцари, эти спесивые горлопаны, затеяли между собой драку, угрожающе нацелив на соперника железные свои когти,– грызлись между собой за короля, как псы грызутся за кость.

А теперь посмотрим, что поделывает принц Уэльский. Добрый его военачальник Джек Чендос прискакал к нему, и оба стояли на пригорке, откуда открывалось почти все поле боя. Их кони с окровавленными ноздрями были все в пене, и с удил стекали струйки слюны. Они и сами еле переводили дух. «Мы слышали, и я, и он, как оба мы жадно заглатывали воздух...» – рассказывал мне потом Чендос. По лицу принца бежал пот, и стальная сетка, прикрепленная к шлему и закрывавшая лицо и плечи, мерно вздымалась при каждом вздохе.

Перед ними, куда ни кинь взгляд, повсюду развороченные палисады, примятые кусты, вытоптанные виноградники. Повсюду тела убитых людей и лошадиные трупы. Там никак не желающая издыхать лошадь била в воздухе копытами, здесь полз по земле воин в доспехах. А чуть дальше трое оруженосцев несут к подножию дерева умирающего рыцаря. И повсюду валлийские лучники и ирландские ратники обшаривали трупы. Издалека еще доносился порой звон мечей: там еще шел бой. Английские рыцари спустились в долину и окружили кольцом остатки французского войска, пытавшегося прорваться.

Первым заговорил Чендос:

– Благодарение Богу, нынешний день – ваш день, ваше высочество!

– Верно, по воле Божьей, это так. Мы взяли верх! – ответил ему принц.

И Чендос продолжал:

– По-моему, лучше остаться вам здесь и разместить ваше личное войско возле вон того кустарника, на вершине холма. Тогда к вам стекутся все ваши люди, рассыпавшиеся по долине. Да и вам там будет прохладнее, потому что смотрите, как вы разгорячились. А преследовать нам больше некого.

– Таково и мое мнение,– подтвердил принц.

И пока стяг с вышитыми на нем львами и лилиями водружали в кустах и трубили, трубили трубачи, играя сбор, принц Эдуард снял свой шлем, тряхнул белокурыми кудрями, утер мокрые усы.

Ну и денек! Признаем же, что принц не щадил нынче живота своего, скакал без устали по дороге, чтобы его видело все его войско; подбадривал своих лучников, увещевал своих рыцарей, решал, куда послать подкрепления... Ну конечно, в основном-то решали его маршалы Варвик и Суффолк, но принц всегда был рядом и успевал бросить им из седла: «Хорошо, хорошо, вы действуете правильно...» Откровенно говоря, он лично принял лишь одно решение, зато самое важное, и благодаря этому решению слава сегодняшнего дня по праву принадлежала ему. Когда он увидел, что войско герцога Орлеанского отходит в беспорядке, под напором собственной же отступающей конницы, он тут же велел посадить в седло своих людей, чтобы уже самому проделать тот же маневр, когда подойдут войска герцога Нормандского. Сам он бросался в схватку раз десять. Людям казалось, будто он воистину вездесущ. И каждый, подъезжая после боя к принцу, повторял ему это:

– Ныне ваш день, день вашей славы... Эту великую дату сохранит память людская. Ныне ваш день, вы свершили чудо!

Дворяне из его личной охраны и придворная челядь торопились разбить ему шатер, и они подогнали повозку, укрытую в надежном месте, где было приготовлено все для трапезы: сиденья, столы, куверты, вина.