Возвращение Томаса

— Это ты их прикончил?

— Грубый ты, — ответил Олег хмуро, — я ведь мыслитель, а не этот... мечемахатель.

— Да, конечно, — согласился Томас, — это они сами закололись мечами, а ты только рядом стоял, верю... Надеюсь, от грохота не проснутся?

— Не хотелось бы, — откликнулся Олег. — Хотя, кто знает...

Томас сказал с беспокойством:

— Тогда надо выбираться как-то! Я мертвых что-то не совсем обожаю. В смысле не свежих мертвых, эти безопасные, а давно мертвых...

— Не отставай, — донесся напряженный голос. — За нами не спускаются лишь потому, что здесь нечто более опасное, чем твой меч.

Томас, ушибаясь и падая, но держа меч наготове, поспешил на голос. К счастью, Олег остановился и ощупывал стену. Пробормотал разочарованно:

— Не здесь... и не здесь...

Томас спросил с ядовитым сочувствием:

— Уже и забыл, где ловушки ставил...

— Я здесь первый раз, — огрызнулся Олег. — Но я говорил, все строят одинаково, как пчелы соты. Хоть и не подсматривают друг у друга. И все уверены, что уж они-то придумали что-то необычное. Идиоты.

Он двинулся вдоль стены, черная тень металась от стены к стене, пальцы Олега трогали покрытый склизким мхом камень, иногда ударял кулаком, но всякий раз Томас, слышал только разочарованное бормотание, отшельник шел дальше, а Томас чувствовал, как от страшного напряжения немеют мускулы.

Меч стал тяжелым, перекинул в другую руку, глаза шарили не по стенам, как велел Олег, какие там таинственные знаки, как будто он отличит их от нетаинственных, а вот что-то там впереди черное шевельнулось в темноте...

Но Олег проходил мимо, однако Томас не успевал перевести дыхание, как снова что-то выглядывало из тьмы, вращало огненными глазами, даже шептало жутким голосом.

Ноги начали подкашиваться, он слышал свое тяжелое дыхание, потерял счет поворотам, спускам. Дважды Олег вроде бы находил тайные ходы, трижды пробирались на четвереньках, пока находили место, где удавалось распрямить ноющие спины, и вдруг впереди блеснул свет, настолько невероятный, что Томас прошептал в великом удивлении:

— Это что же... выход?

Свет становился ярче, но все же пришлось раздвинуть огромные глыбы. Сорная трава вымахала в полтора роста, надежно спрятав даже камни.

Томас ошалело оглядывался. Они очутились в лесу, хотя с одной стороны видно за деревьями ровное поле, а за ним на горе высится массивная крепость герцога.

— Но как же... чудища?

Олег отмахнулся.

— Не люблю драться. Отыскал боковой ход, чтобы с ними не встречаться. Но если очень хочешь, иди побей, я пока здесь отдохну.

Томас в бессилии сел на камень.

— Нет уж, пусть чудища подождут до следующего раза.

Олег осматривался, даже поднялся на камни, вытягивал шею. Удивился громко:

— Какой дурак поставил в лесу часовню?.. Да еще такую солидную...

Томас со стоном повернулся.

— В такой глуши?

— Видимо, — ответил Олег с сомнением, — здесь была деревня. Почему люди ушли, сейчас не скажешь, да и домишки либо сожгли, либо сгнили... а часовня вон из каких глыб сложена!

Томас перекрестился, сказал с великим облегчением:

— Если подземные твари выскочат по нашему следу, отсидимся в часовне. Ее святость отгонит любые исчадия ада.

Олег поморщился.

— А людей?

— А люди при чем...

Томас осекся. Нежить и нечисть не смеют приближаться к церквям, монастырям и часовням, как и другим освященным местам, но вполне могут ведьмы, колдуны, разбойники, убийцы — которые за плату и мать родную зарежут. Эти не только могут убить всех, кто найдет убежище в святых местах, но разрушить и само убежище, если оно не слишком, а вот такое, как эта маленькая часовенка.

— Но все-таки здесь они не слишком преуспели, — сказал он, бодрясь. — Люди ушли, но часовенка хранит эти земли.

Олег осмотрелся, голос его был холодным и подозрительным:

— Кто знает, зачем они оставили эту часовню.

Томас насторожился.

— На что намекаешь?

— Ни на что особенное, — ответил Олег равнодушно. — Но разве не стоит оставить вроде бы безопасное местечко, чтобы не искать беглецов по всему лесу? А прийти и взять тепленькими? В определенном месте?

Томас сказал с презрением:

— Олег, ты настолько трус, что тебе опасности мерещатся уже везде. Как ты живешь?