Дикарка. Неизвестный маршрут

Безмятежно сияло солнце. В нескольких местах напряженно застыли фигуры в камуфляже и касках, с автоматами наизготовку. Все они расположились у забора, так, чтобы не заметили снаружи. Совсем неподалеку, под бревенчатой стеной, валялся кто-то из прихвостней атамана, мастерски связанный, с кляпом во рту. Марина увидела и собак, неподвижно лежавших на цепях. Но сразу стало ясно, что они не мертвые, а чем-то усыплены – мерно вздымались лохматые бока. Одним словом, в поместье произошла полная и решительная смена власти.

Доктор уверенно провел ее в дом, показал на одну из дверей. Марина вошла без колебаний. Обширная комната была обставлена с неприкрытой, вполне городской роскошью, правда, опять-таки носившей следы внезапного вторжения: стулья перевернуты, полированный стол валяется в углу ножками вверх, высокое зеркало в затейливой раме разбито вдребезги.

Атаман сидел на полу. Судя по позе, его вывернутые за спину руки привязали как раз к ножке перевернутого стола. Атаман уже не злился – видимо, имелось достаточно времени, чтобы понять ситуацию. На его лице застыло тоскливо-безнадежное выражение. Здесь же Марина увидела и Татьяну. Ее, правда, не связали, а всего лишь усадили в уголок на корточки, и над ней бдительно возвышался здоровенный спецназовец. Еще трое разместились по углам. А посреди комнаты, заложив руки за спину, покачиваясь с пятки на носок, стоял человек, которого Марина узнала моментально – капитан Ракитин, молодой энергичный Бонапартик, судя по отзывам знающих людей. Как и все остальные его люди, он тоже щеголял без знаков различия, ни единой нашивки.

Он не спеша повернулся – медлительно, как башня тяжелого танка – уставился на Марину с непроницаемым видом.

– Ее изнасиловали. Личность пока не установлена, – негромко доложил доктор.

– Да ну, – сказал капитан небрежно. – Что тут устанавливать... Госпожа Романова, вы меня узнаете?

Марина старательно всмотрелась, разыгрывая напряженное внимание, потом радость:

– Ну, конечно! Я вас видела у аэропорта. Капитан... Капитан...

– Капитан Ракитин, – он отдал честь. – Где уж вам запомнить наши имена... – подошел поближе. – А вот я вас прекрасно запомнил. Правда, выглядите вы сейчас далеко не лучшим образом... – сказал он сочувственно, без тени насмешки в голосе. – Крепенько вам досталось? Мы тут в темпе допросили здешнюю шпану, и они признались, как с вами поступили. Сочувствую от всей души! Для молодой женщины из цивилизованного мира это, должно быть, страшное потрясение...

Как Марина ни присматривалась, так и не смогла понять, кроется ли в его голосе затаенная ирония, или он искренне сопереживает. Похоже, что справедливо первое. Капитан нисколько не походил на наивного простака и уж тем более на человека, вообще способного всерьез кому-то сочувствовать. Глаза у него были холодные, спокойные, без тени доброты.

– Как вы здесь оказались? – спросил он ровным голосом. – В этакой глуши?

– Трагическое стечение обстоятельств, – Марина пыталась улыбаться растерянно и жалко, как и положено бедной безвинной овечке, зверски изнасилованной дикарями, приличной девушке из цивилизованной страны, в жизни не испытывавшей невзгод тяжелее сломавшегося каблука или измены любовника. – Я ехала на поезде в Снежинск, на поезд напали террористы...

– Как же вас занесло в наш поезд?

– Дела, – сказала она, все так же виновато улыбаясь и пожимая плечами.

Капитан покачал головой.

– Какие могут быть дела, если из-за них молодые и неопытные девушки влипают в нешуточные передряги?..

Вот теперь ей ни капли не показалось – в его голосе, наконец, прорвалась та самая, глубоко затаенная ирония, заставившая Марину насторожиться еще больше.

– Увы, такая работа... – сказала она, притворяясь, будто пребывает чуть ли не в полной отключке от реальности, ужасно уставшая, измотанная, себя не помнящая от пережитого.

– Понятно... Сядьте пока в уголке. Ну вот, хотя бы здесь. Или, быть может, отдохнете в другой комнате? У нас тут начинается допрос, который может перейти в нечто неприглядное...

– Да мне все равно, – сказала она с отрешенным видом, огляделась, прошла в угол и обессиленно упала в первое попавшееся мягкое кресло.

Капитан задумчиво кивнул, вернулся к атаману и, глядя на него сверху вниз, негромко заговорил с ласковой угрозой:

– Слушай, ты, лесной король!.. У меня нет времени вести с тобой долгие беседы. Время поджимает категорически. Мои ребята уже успели потолковать по душам кое с кем из твоих. Результат оправдывает первоначальную версию. Те, кого я имею в виду, тебя все-таки брали в качестве проводника. Следовательно, место ты знаешь. И ты мне его покажешь в самом скором времени.