Ideal жертвы

Конечно, когда я предлагала Машке работу в санатории, я совсем не рассчитывала, что там и ее могут подставить, развести на колоссальные бабки. Ведь персонала в «Ариадне» трудится множество. Не всех же в долговую яму сажают! А мне с подружкой под боком работать будет куда веселее. И, главное, может, нам вместе удастся узнать про «Ариадну» нечто такое, что поможет мне скинуть с себя ярмо огромного долга (и сотворить бяку с ее руководителями)? Все-таки Мария – девчонка ушлая и хитрая. К кому хочешь в доверие влезет.

К тому же она медсестра – то есть персона, гораздо более приближенная к эскулапам и их тайнам, чем я, инструктор по шейпингу. А то, что таинственные смерти пациентов в санатории, возможно, связаны с медициной, я, особенно после разговора с Емельяном, допускаю. Может, там и правда какими вредными таблетками людей обкармливают?

Однако о том, что намечаю Марии роль Штирлица, я ей, естественно, и словом не обмолвилась, просто начала горячо уговаривать, особо напирая на отдельную комнату (подруга проживала в «однушке» втроем – с мамой и бабушкой) и на то, что в «Ариадне» много достойных мужчин среди обслуживающего контингента. О том, что подруга может увести у меня Константина, я не задумывалась. Во-первых, за долгое время дружбы она доказала свою абсолютную безвредность, во вторых, не пора ли мне самой выкинуть из головы – и из сердца – Костю с его-то непонятным поведением?

Итак, к донышку пол-литровой бутылки мартини Мария уже выказала готовность занять медсестринский пост в «Ариадне». Мы даже договорились, что, не теряя времени даром, она завтра отправится в санаторий вместе со мной, чтобы быть представленной тамошнему руководству.

Когда мы вышли из кафе, минула добрая половина моего законного выходного, и день клонился к вечеру. А бедный Максимушка так и не дождался пока своей мамочки, которая к нему, видит Бог, всей душой стремилась. Я засунула в рот две жевательные конфеты, чтобы никто дома не учуял запах спиртного, и поспешила в свою Березовку. С Марией мы договорились встретиться завтра в семь тридцать утра на автостанции.

Я еще не знала, что благодаря тому, что втягиваю в это дело Машку, события вокруг таинственного санатория закрутятся вихрем.

...Машку взяли на работу прямо-таки экстремально быстро. Я даже не ожидала. Уже на следующий день она заселилась в комнату неподалеку от моей и отправилась трудиться медсестрой у старой толстой терапевтихи со странной фамилией Нобель.

Машка даже временно забыла про свою ко мне зависть: все повторяла, как она мне благодарна, а также преисполнилась самых радужных надежд, заприметив, сколько среди персонала «Ариадны» необихоженных мужчин. Она и на Степана поглядывала, и на доктора Старцева, но особенно почему-то таяла при виде шкафоподобного охранника Кирюхи. Вот уж герой не моего романа – с его габаритами гориллы, поросячьими глазками и куриным мозгом! Машка же, завидев его, прямо-таки растекалась, становилась пластилиновой и бросала в сторону мужика такие взгляды, что только безмозглый и бессердечный идиот мог их проигнорировать. Впрочем, к таковым Кирилл, очевидно, и относился. К Марии он не подходил, а если их взгляды встречались, сразу хмурился. Мне, разумеется, о своей страсти Мария даже не поведала – видимо, боялась, что отобью. Однако охотиться на такое сокровище, как Кирюха, я не стала бы даже из спортивного интереса.

Мне хватало своих забот – в том числе сердечных. Мужчина моей мечты, красавчик-кадровик Константин, на моем горизонте не появлялся. Раз мы столкнулись с ним лицом к лицу на выходе из спортивного комплекса. Он дежурно улыбнулся и кивнул – я ответила ему тем же. Хотя при виде его изумительных глаз сердце у меня опять сжалось, екнуло. На короткое мгновение я почувствовала себя как боксер в нокдауне или будто получила солнечный удар... О, это сладкое головокружение... Только недюжинным усилием воли я смогла взять себя в руки и твердо решила: в следующий раз одним кивком он не отделается.

Случай представился после ужина. Я подгадала, когда Костя будет выходить из столовой, и, будто бы случайно, вышла следом за ним. Давно заметила: он после еды никогда не спешит уйти. Обязательно какое-то время стоит у входа, курит, думает, улыбается своим мыслям. Я оказалась на крыльце вовремя – кадровик только закуривал. Притворилась, будто заметила его лишь сейчас. Вежливо улыбнулась. Поздоровалась:

– Добрый вечер, Константин Сергеевич.