Пиранья. Бродячее сокровище

– Ты как-то очень серьезно это сказал...

– Так это чистая правда, – сказал Мазур.

– Чего ты, например, хочешь от жизни?

Тьфу ты! Неужели начиналась другая крайность – не идиотский щебет с «зайчиком» и «плутишкой», а высокоумные беседы? Он и этого терпеть не мог: при чем тут философические беседы за жизнь, мы не в пивной...

– А ты?

– Нет, серьезно?

– О господи, это же азбука, – сказал Мазур. – Перерезать вам с Хольцем глотки, ему – без малейших эмоций, тебе – содрогаясь от сентиментальных воспоминаний, захапать камешки и с алчной ухмылкой вразвалочку удалиться за горизонт...

– Вот и молодец... – промурлыкала ему на ухо Кристина. – Я, кажется, поняла... Ты попросту боишься отношений, а? Чего-то более-менее постоянного и прочного. С упором на «боишься».

«Черти б тебя взяли, – сердито подумал Мазур. – Ты не только красивая, но и умная, надо же. Вот именно, в точку. Ну какие, в бога в душу, в моем положении могут быть отношения? Когда я – это и не я вовсе? Когда я в вашу страну заглянул на минутку, по другим делам, вовсе не предполагая, что застряну здесь надолго? Когда меня и на свете-то не существует, собственно говоря? Ну какие тут отношения, какое постоянство, какая прочность? Не бывает у призрака ничего такого...»

– Отношения, знаешь ли, бывают разные, – сказал он. – Однажды, давно тому, я на одном экзотическом островке угодил в лапки к молодой и смазливой особе вроде тебя – с длинной родословной и утонченными манерами... вот только у нее, в отличие от тебя, были огромные плантации, куча преданных слуг и все такое... Она как раз хотела постоянных и прочных отношений...

– Замуж за тебя хотела?

– Нет, все было гораздо проще и прозаичнее. Она была в роли арабского шейха, ну а я, как легко догадаться – в роли белокурой гаремной красотки... Знала бы ты, каких трудов стоило смыться от этих постоянных и прочных отношений...

– Байки рассказываешь?

– Самое смешное, милая – это и в самом деле было однажды...

Было, было. Лет десять назад, и именно на экзотическом островке. Такуюправду о себе можно было рассказывать смело – он в тех местах не засветился, прошлое быльем поросло, даже лучшие аналитики из Лэнгли за давностью лет и малозаметностью тех событий не отыщут параллелей и ассоциаций...

– Она была страшная?

– Самое печальное, что она была чертовски красивая, – сказал Мазур. – Порода, знаешь ли...

И поймал себя на том, что не может вспомнить ни ее лица, ни имени – в свое время это было побочным, случайным, очередной неприятностью, постигшей одинокого странника... Потому и в памяти не задержалось, очищая место для профессиональных забот.

– Тебе это неприятно вспоминать?

– Ну что ты, – сказал Мазур. – Не к педрилам в лапы попал, в самом-то деле. Наоборот, приятно вспомнить, как ловко я оттуда сделал ноги...

– Ну, в таком случае, я могу невозбранно посмеяться. Прости, ничего не могу с собой поделать, – и она, уже не пытаясь сдерживать смех, еле выговорила: – Стоило только тебя представить в роли гаремной красотки, услаждающей эротическими плясками хозяина, то бишь хозяйку...

Она перевернулась на живот и принялась самозабвенно хохотать в подушку. Мазур был только рад, что удалось увести далеко в сторону принявший опасное направление разговор, и нисколечко не обиделся. Процедил сквозь зубы:

– А все ли ты знаешь, хохотушка, о печальной участи приличных девиц, попавших в лапы моряков?

И сгреб в охапку, перевернул на спину, лишний раз убедившись, что бесцеремонно овладеть хохочущей красавицей – штука приятная.

Глава шестая

Маленький живописный остров

Сначала было только море, потом на горизонте обозначился темный бугорок, вскоре превратившийся словно бы в клочок свежего зеленого мха на синем бархате. Кораблик плыл себе в волнах на раздутых парусах, и безымянный остров вырастал довольно быстро, Мазур мог уже различить и голые сероватые утесы, торчавшие из зеленой кипени листвы, и отвесные склоны, и небольшой заливчик.

– Подходим, герр Хольц, – сказал он стоявшему рядом немцу и доброжелательно добавил: – Самое время черкануть вас ножичком по глотке и отправить на дно, вы ведь, собственно, и не нужны уже... Теперь можно обойтись и без вас.

Немец, покосившись на него без особой тревоги, буркнул:

– Спасибо на добром слове. Вы очень энергичный и вежливый юноша. Вот только быть вашим соседом – избави господи. Переборки тонкие. Полночи спал вполглаза из-за ваших кувырканий. Ближе к утру она принялась стонать вовсе уж самозабвенно и развратно. Если не секрет, что вы с ней такое проделали, какие-нибудь бордельные приемчики?